14/03/2018

Отравление Сергея Скрипаля (на фото) и его дочери Юлии в британском городке Солсбери заставляет задуматься о судьбах сотрудников российских спецслужб, которые были обвинены в предательстве и уехали заграницу. Отметим, что слова Владимира Путина о том, что предатели родины «сами загнутся» сбылись не только в случае Скрипаля.

Андрей Круз

Те, кто выжил

южнее Пласентиа Бэй, полуостров Ньюфаундленд

«Проныра» - массивная и с виду неуклюжая круизная яхта-траулер восьмидесяти футов в длину - неторопливо и солидно резала высоким форштевнем серо-зеленую океанскую воду, двигаясь параллельно канадскому берегу и находясь сейчас примерно на траверзе Ньюфаундленда, его самой восточной оконечности. Штурвал крутил сейчас я, а наш самый опытный мореплаватель - молоденькая голландская художница Хендрике, отзывающаяся преимущественно на краткую версию своего имени, звучащую как Дрика, - спала в каюте после восьмичасовой вахты. За подвахтенного у меня был ветеран вьетнамской войны и бывший водитель грузовика Сэм, на редкость бодрый и решительный старикан, присоединившийся к нам в Техасе. Сейчас он засел в машинном отделении судна, разбираясь в руководстве по эксплуатации судового дизеля. Ну и правильно, он тут один, дизель в смысле, и случись поломка - нам хана, без вариантов. Спасать нас никто не бросится, потому что никого не осталось. Умер весь мир вообще-то, вместе со всеми спасателями. А дизель «Проныры», со слов все того же Сэма, от дизеля грузовика отличался мало, так что должен он с этим железом совладать.

Пустота, кругом пустота. Но эта пустота спокойная, это не та мертвая страна, которую мы оставили позади, это просто океан, который мы неторопливо пересекаем со скоростью восемь узлов. Восемь узлов - восемь морских миль в час, совсем не быстро, это не на машине и не на самолете. Прикидочно получается, что нам в океане недели три болтаться. Даже и не знаю, хорошо это или плохо. Если погода будет такая, как сейчас, когда ветер гонит мелкую волну, а небо ясное до самого горизонта, то и хорошо, пожалуй: отдых получается. Хороший такой отдых, сдобренный рыбалкой. Ни зомби вокруг, ни зомбированных мутантов, ни бандитов - вообще никого. Мелькнула было смешная мысль о пиратах, да кто теперь пиратствовать будет, если все судоходство замерло?

Видели мы, правда, несколько рыболовных траулеров вчера - видать, ньюфаундлендские рыбаки на промысел вышли, но они на нас внимания не обратили, равно как и мы на них. Заметили, да и все, у всех свои дела и свои пути, всем удачи.

Итак, восемь узлов. А между тем тысяча миль морских уже позади, уже пройдена, растаяла пенным следом за округлой кормой «Проныры». Топлива даже меньше тратим, чем ожидали, - идем с теплым океанским течением Гольфстрим, которое несет нас почти что туда, куда нам и нужно. Такое дело очень радует, да и движемся с опережением графика, пока в пути всего пятеро суток. Это именно мы восемь узлов даем, а ведь у течения тоже своя скорость имеется.

Впереди, если все пойдет по плану, Амстердам. В Амстердаме нам надо высадить Дрику. Не просто высадить, естественно, а для начала узнать, где ее мать, к которой она едет. И что там вообще в Амстердаме делается, не превратился ли этот старый город на каналах в подобие покинутого нами недавно Нью-Йорка. Если город в норме и мать найдем - расстанемся. Если нет, о чем думать не хочется, - будем думать дальше. Придумаем что-нибудь, это дело понятное. Пока придумывали, по крайней мере.

Путь нашей лодки предварительно был проложен на британский Плимут, откуда мы намеревались свернуть в Ла-Манш, или Канал, как называют пролив англичане. Хотелось взглянуть с борта и на британский берег, и на французский, понять, во что вылилось нашествие мертвецов для Европы. Очень уж слабая надежда была на ее выживание, если откровенно. Тут и скученность, и невооруженность населения, и либеральные правительства, и маленькие слабые армии - все против них. Никакого просвета, если честно. Вспоминалась маленькая Швейцария, где каждый военнообязан и хранит дома автомат, но и этого, как мне кажется, совсем недостаточно. Что взять с населения страны, не воевавшей ни с кем сотни лет и всегда старавшейся держаться подальше от любой заварухи?

Не знаю, не знаю. Вот не верится в счастливый исход - и все тут. Впрочем, нам в Швейцарию точно не по пути. Берег французский, берег бельгийский, а следом за ним - голландский. Все, первый пункт нашего путешествия будет достигнут, можно радоваться.

Сэм… Сэм до сих пор не сказал о своих планах. Сойдет на берег в Голландии или пойдет дальше со мной, до самого Питера, - пока ни гугу. Ну я и не настаиваю: придет время - скажет. Может, он и сам пока не решил и присоединился к нам лишь потому, что ему было нечего делать.

Коту, прибившемуся к нам еще в Аризоне, все равно, как мне кажется. Он спит сейчас прямо у меня за спиной, на диванчике, предназначенном для отдыха подвахтенного. При этом он меня сменять на посту не собирается, так что занимает его без всякого на то права - узурпировал, можно сказать. Но тут ничего не поделаешь, все их кошачье племя такое.

Топлива нам до Питера не хватит - там еще полторы тысячи миль ходу, маршрут извилистый, но подозреваю, что в Европе им можно будет где-нибудь разжиться, в каком-нибудь порту или марине - взять да и слить. Проходили мы уже это дело, разобрались, как надо действовать. А вот что там, в Питере… этого не знаю и представлять боюсь. На ум опять приходит недавно покинутый Нью-Йорк - гигантский мертвый город, разлагающийся как труп, каким он, в сущности, и является.

В Питере флот. Если точнее, то в Кронштадте, но флот - это уже всерьез. Думаю, что Кронштадт отобьют и беспредельничать у берегов не дадут. Надеюсь на это, по крайней мере, - что мне еще остается. Есть еще Калининград неподалеку, как запасной вариант. А чем плохо? В любом случае если доберусь до русских берегов - дальше справлюсь. У меня и мотоцикл есть, эндуро, вон прямо рядом со шлюпкой стоит, замотанный в пластиковый чехол, у меня и оружия полно, и патронов - всего с запасом. Разберусь. Или разберемся, это уже как сложится.

Надеешься на то, надеешься на это, и все эти надежды и есть единственный способ прогнозировать события. Нет телевидения, нет Интернета, нет радио - ничего нет. Все наугад. И наугад, самое главное, то, за что я все время норовлю найти себе как можно больше проблем: семья. Где они? Что с ними? Все ли в порядке? Это то, что не дает нормально спать, что посылает плохие сны, что заставляет думать о чем угодно - лишь бы не думать о главном. Жена. Дети. В общем, те люди, что составляют сам смысл моей жизни, без них она лишена какой-либо мотивации. Нет их - зачем жить самому?

Но в моей надежде на лучшее нет ничего иррационального. У них был, как говорят американцы, head start , говоря по-нашему - фора. Они были за городом, когда пришла Беда, они были в крепком большом доме с запасами еды и воды, и самое главное - у них было оружие. Не мой нынешний арсенал, естественно, но два новых и добротных дробовика с несколькими сотнями патронов - на тот момент настоящее сокровище. А еще с ними был брат жены, Володя, человек большой, сильный, отслуживший и на диво оборотистый, у которого к тому же была на попечении беременная Настя, так что еще и стимул шевелиться. Позже я узнал - связь тогда еще была, - что ему удалось разжиться у военных, которые начали раздавать оружие на заправках вокруг Москвы, еще и ППШ [Пистолет-пулемет Шпагина.], и двумя пистолетами ТТ, и целым цинком патронов. В общем, должны были устроиться в безопасности, на мой взгляд, тем более что в поселке - мы жили за городом - было еще немало людей.

А пока… а пока надо добраться до страны под названием Королевство Нидерландов - это задача-минимум. Туда мы и идем. Ползет отметка на карт-плоттере, рассечен прямой линией нашего курса экран навигатора, радар «Фуруно» честно демонстрирует почти пустой экран - нет в океане никого настолько большого, чтобы обозначать себя метками. Пустота, как я уже сказал.

Сзади послышались шаги, в рубку вошел Сэм, на ходу вытирая руки полотенцем.

А что ты здесь, а не наверху? - вроде как удивился он. - Погода прекрасная, да, сэр, загорал бы.

Над головой еще одна рубка, открытая - специально для тех, кто желает принимать солнечные ванны, так сказать. Называется «летучий мостик».

Неохота, - покачал я головой. - Здесь кресла мягче.

Действительно, вдоль панели управления выстроились в ряд три невероятно удобных вращающихся кресла, обтянутых кожей сливочного цвета. Сядешь - и вставать неохота. Наверху сиденья виниловые, пожестче будут, нет такой благодати для седалища.

Сэм взглянул на часы, сказал:

До вахты полтора часа еще, спиннинг заброшу.

Ага, давай, - кивнул я. - Тунец хороший не помешал бы.

После «консервной и сухпайковой диеты», которой мы вынуждены были придерживаться во время нашего путешествия через Америку большинство времени, возможность ловить рыбу была прямо праздником как для души, так и для желудка. Первый выловленный тунец, большой, обтекаемый, толстый, одарил нас несколькими килограммами суховатого и плотного темно-красного мяса, превратившегося на сковородке в такие же плотные, только уже сероватые стейки, на удивление вкусные. Следующая попытка рыбачить почти сразу же завершилась следующим тунцом, а сейчас Сэм рассчитывал выловить уже третьего. Ну удачи.

Оставив лодку на попечение автопилота, пошел на кухню, которую язык никак не поворачивался называть камбузом - очень уж шикарно она выглядела, у меня такой и в доме подмосковном не было, пожалуй. Налил воды в чайник, включил. Надо же, тут у нас опять все блага цивилизации появились - и душ горячий, и электричество в сети, и даже кондиционер есть, который никто не включает, правда: и так свежо, - и топливо экономится.

Вот почему Москва не на берегу моря, да еще какого-нибудь теплого? Так бы туда и дошел, с комфортом и горячим душем. Ну и кондиционером, пусть и выключенным, разумеется. И жить вполне можно на борту «Проныры», причем очень неплохо жить. Интересно, люди где-нибудь пришли к идее селиться на борту, например, больших круизных судов? Там и генераторы большие, и кают много, и охранять от вторжения такое место легко. Ладно, увидим, чего сейчас гадать.

Москва - порт пяти морей. Ха-ха. Каналы, шлюзы - кто там кого теперь пропускать будет? Всю жизнь мечтал жить где-нибудь у моря, да так и не получилось. Может быть, все же теперь с семьей куда-нибудь в подобное место перебраться? А куда? В Питер? Так там непонятно что есть придется: места-то не слишком сельскохозяйственные, Поволжье этот самый Питер кроет как кит воблу с таких позиций. А позиция «пожрать» - она куда как сильная в любом планировании, базовая, можно сказать.

Ладно, все равно пока проблема в том, чтобы добраться. Доберусь - и видно будет, там придумаю.

Чайник быстро вскипел, щелкнув выключателем, кипяток тугой парящей струей полился в кружку, быстро окрашиваясь от болтавшегося там чайного пакетика. Две ложки бурого тростникового сахара - и можно обратно на мостик, смотреть на пустынный горизонт Атлантического океана.

где-то в самой середине

Дни тянулись за днями, мили за милями, и ничего, абсолютно ничего не происходило. Даже пейзаж не менялся. Погода радовала до последнего дня. Легкий ветерок, к тому же еще и попутный, небольшая волна, которой даже не под силу было сколь-нибудь заметно раскачать «Проныру», приглушенный гул дизеля - его уже перестали замечать. Все в штатном режиме. Даже режим вахт нарушился - мы обнаружили, что так жить скучновато, и менялись уже «творчески», выгадывая время так, чтобы можно было хотя бы всем вместе за стол сесть, пообщаться.

По ощущениям, как ни странно, это все напоминало отдых на даче, особенно после того, как я нашел в кухонном ящике газовый гриль и начал на нем жарить вполне пристойный шашлык из неизменного тунца - только он у нас и ловился почему-то.

Утро же четверга встретило нас не так ласково, как раньше. Ветер стал резче, холоднее, а горизонт к юго-востоку заметно потемнел.

Похоже на шторм, - сказал Сэм, при этом не открыв мне ничего нового: я сам как раз об этом и думал.

Похоже, - согласился я с ним. - Очень похоже. Что делаем?

Не знаю, - пожал он плечами. - Попробуем взять северней? К северу, да и прямо по курсу небо пока чистое.

Давай, - вздохнул я, склонившись над карт-плоттером и внося поправки в курс. - Не думаю, что получится придумать что-то умнее.

Дрика, стоявшая рядом с нами, хоть и была самым опытным из всех мореплавателем, лишь качала головой. Ее опыт тоже измерялся несколькими поездками на яхте ее дяди, так что все мы представляли прекрасный образец дилетантов, взявшихся не за свое дело. Единственное, что я помнил про штормы, так то, что судно все время надо стараться держать носом к волне. Что делать, если волна идет с той стороны, куда тебе категорически не надо, я не знал. И похоже, что этого не знал никто из нас.

Несколько следующих часов прошли в тревожном ожидании. Горизонт темнел, становилось пасмурно, ветрено, волна пошла частая и резкая, с заметным плеском колотящаяся в скулу «Проныры». Стало прохладно, все натянули штормовки.

К середине дня стало ясно, что идея с отклонением от курса была не слишком продуктивной: шторм шел к нам по диагонали, зато очень широким фронтом, так что обойти, похоже, его никак не получалось. Надо было просто поворачивать назад, чтобы его избежать, но такую идею даже рассматривать никто не собирался. Да и догонит ведь наверняка.

Значит, так, - сказал я, почесав в затылке, - надо закрепить все, что у нас не закреплено. Это я точно помню, из детских книг. А потом еще раз проверить, точно ли закреплено все, чтобы не обнаружить, что потом мотоцикл, скажем, нырнул в воду. Дрика, давай тогда ты на штурвал, а мы с Сэмом займемся осмотром хозяйства.

Авральные работы у нас прошли за час примерно, убрали и закрепили все, что могло стронуться с места. Затем собрались в рубке, куда перевели управление с «летучего мостика». В отличие от мостика здесь было тепло и даже качало немного меньше - мы находились ниже. Захлопнулась дверь на палубу, окончательно отделив нас от непогоды. Вместе с тем ветер становился все резче, волна - выше, с гребней начало срывать брызги, попадающие на стекла, - приходилось включать стеклоочистители. Вставшая за штурвал Дрика сменила курс, развернув «Проныру» курсом к волне, - бортовая качка стала слишком чувствительна, а шторм даже еще не начался.

От маршрута отклоняемся, - сокрушенно вздохнул Сэм, увидев, как на экране навигатора к синей линии курса добавилась еще и красная, тянувшаяся от стрелки, обозначающей положение судна. И красная отодвигалась от синей все дальше и дальше.

Выбора нет, - сказала Дрика. - Это единственный курс, которым мы сейчас можем идти.

И куда он нас ведет?

Я потыкал пальцами в стрелки масштабирования карт-плоттера, затем ответил Сэму:

Куда-то на стык Испании и Португалии. Не так все страшно - места обитаемые, разберемся, что там к чему.

Он только хмыкнул в ответ, затем сказал:

Хорошо, что вчера сообразили все топливо из бочек в танк перекачать. Похоже, расход у нас резко подскочит.

Темный край неба наводил меня на схожие мысли. Мало того что наш курс будет против волн и ветра, так он еще выйдет из течения Гольфстрима, скорость должна упасть сильно. Хорошо бы, до берега солярки хватило. Должно хватить. Надеюсь.

О том, что ждет нас впереди, думать не хотелось. Сводок погоды давно уже никто не передавал, и мы ни малейшего понятия не имели, что за шторм идет нам навстречу. А у «Проныры» был свой предел мореходным способностям, и если то, что нас ждет, в этот лимит не укладывается… можно даже не продолжать.

Было страшно, но как-то умеренно страшно, с примесью фатализма: чему быть - того уж точно не миновать. А глядишь, еще и миновать удастся. Весь наш поход слишком смахивает на авантюру - трудно удивляться очередной опасности.

где-то в самой середине

Килевая качка все усиливалась и усиливалась, но пока «Проныра» с ней справлялся. К счастью нашему, шторм, идущий с юго-востока, пока был умеренным. Будь мы на борту упущенного нами в Хьюстоне контейнеровоза «Алисия», например, мы его, возможно, особо и не ощущали бы, но наш восьмидесятифутовый траулер болтало изрядно. Он то с усилием карабкался на идущий навстречу пологий водяной холм, то срывался по его обратному склону вниз, скользя как большой неуклюжий серфер. В самой нижней точке его высокий форштевень выбивал целое облако брызг, летевших навстречу, в стекло рубки, по которому размеренно сновали туда-сюда длинные щетки.

Дрику сменил я, но она далеко не ушла - сидела в соседнем кресле, попивая минералку с лимонным соком. К счастью, пока морская болезнь никого не одолела, и причина этого была понятна - никто не уходил в каюты, все смотрели вперед. Укачивает обычно того, кто не видит идущей навстречу волны и чей организм воспринимает каждый прыжок или провал как сюрприз, выжимая из вестибулярного аппарата все возможности. Не поможет такой способ - есть и другой: алкоголь в умеренных дозах. Так вроде нельзя, но, учитывая, что присматривать за нами некому, то по чуть-чуть даже можно. Если подопрет.

Надолго это, интересно? - спросил Сэм, не обращаясь ни к кому конкретно.

Может быть, до самой Европы, - пожал я плечами. - Это же не ураган, как в Техасе, это просто непогода, а она бывает и по несколько дней подряд. Сам знаешь.

Знаю, да, сэр, - мрачно согласился он.

У нас так бывает недели по две или три, - добавила Дрика. - Дождь, ветер, хоть вообще из дома не выходи. Нормальная погода.

Опубликованный в Великобритании доклад об итогах публичного расследования убийства в Лондоне бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко вызвал широкий международный резонанс. Автор доклада, председательствовавший на открытых слушаниях судья сэр Роберт Оуэн, назвал исполнителями убийства Литвиненко Андрея Лугового и Дмитрия Ковтуна, подчеркнув, что за ними стояло российское государство. Корреспондент Радио Свобода встретилась в Лондоне с одним из ключевых свидетелей на лондонских слушаниях по делу Литвиненко, бывшим советским разведчиком Юрием Швецом.

Юрий Швец служил в Первом главном управлении КГБ . В Краснознаменном имени Андропова институте КГБ СССР он учился одновременно с Владимиром Путиным. В 1985-87 годах майор Швец работал в вашингтонской резидентуре КГБ под журналистским прикрытием. В КГБ служил в отделе, курировавшем американское направление. Уйдя в отставку в 1990 году, Юрий Швец через три года эмигрировал в США, где ему было предоставлено политическое убежище. Швец является автором ставшей бестселлером книги "Вашингтонская резидентура: моя жизнь шпиона КГБ в Америке". Он тесно сотрудничал с Александром Литвиненко после его эмиграции в Англию, занимаясь совместно с ним так называемым business-security – составлением аналитических справок для британских и американских компаний и банков, предполагавших работать в России или инвестировать в российскую экономику.

Бывшие офицеры КГБ, используя свои связи, предоставляли западным клиентам информацию о возможных рисках для инвестиций, о наличии или отсутствии у их потенциальных российских партнеров криминальных связей, составляли репутационные досье чиновников и бизнесменов. В эксклюзивном интервью Радио Свобода Юрий Швец комментирует итоги открытых слушаний по делу Литвиненко, в которых участвовал, и анализирует доклад судьи Оуэна.

– Судья Роберт Оуэн отметил, что, весьма вероятно, за убийством Александра Литвиненко стоял Владимир Путин. Правда, судья не назвал его однозначно заказчиком убийства. Могла ли такая серьезная операция – убийство иностранного подданного за рубежом – проводиться без его санкции?

– Это абсолютно исключено, о чем я и сказал, выступая два с половиной часа на публичных слушаниях по делу Литвиненко в Лондоне. Об этом свидетельствует вся история советской и российской разведок, на этом же построена вся бюрократическая система российского государства. В Советском Союзе такие решения принимал Сталин, а после него решения об убийстве лиц за пределами Советского Союза принимало политбюро. В России это могло свершиться только с санкции Владимира Путина. Убийство Литвиненко – это террористический акт в одной из крупнейших столиц мира с применением ядерного оружия. Это серьезная операция – я сейчас не говорю о ее моральных аспектах. Но чисто технически, с точки зрения спецслужбы, – это серьезная и рискованная операция, которая могла провалиться по огромному количеству причин. Кстати, отчасти она и провалилась, потому что ее в конце концов раскрыли, хотя и постфактум. Главное в таких операциях – это прикрыть себя, снять с себя ответственность; чтобы, если что-то случится, тебе голову не сняли, пусть кто-то другой за это отвечает. В этой системе абсолютным прикрытием может быть только и исключительно президент Путин.

– Мог ли тогдашний глава ФСБ России Николай Патрушев в качестве, так сказать "подарка Путину", единолично организовать операцию по ликвидации Александра Литвиненко?

– Ни в коем случае. Я следил за карьерой господина Патрушева с тех пор, когда он еще служил младшим опером в ленинградском управлении Комитета госбезопасности. Это чрезвычайно осторожный чиновник, который никогда бы не осмелился на такую операцию без прикрытия. В этом случае "подарок Путину" был бы сомнительным, а вот "огрести", если что-то пойдет не так, можно по полной программе. Поэтому никто бы не посмел это сделать без санкции Путина. Кроме того, одна ФСБ не смогла бы это сделать. Тут требовалась координация с другим ведомством, потому что ФСБ не производит полоний. Его нужно было откуда-то получить. Процесс получения полония из другого ведомства требует взаимодействия между двумя агентствами. Эта операция требовала также взаимодействия между различным подразделениями ФСБ.

– Судья Роберт Оуэн не сомневается в том, что исполнителями убийства Александра Литвиненко были Луговой и Ковтун. Тем не менее он предполагает, что их могли использовать "втемную", что они могли не знать о том, что имеют дело с радиоактивным полонием. Как вы считаете, такое могло быть?

– Я считаю, что так это и было. Они знали, что работают с ядом, что он должен убить Литвиненко, но не знали, что это радиоактивное вещество, которое опасно для их собственной жизни. На этом строился весь расчет. После убийства Литвиненко Луговой и Ковтун должны были самоликвидироваться. Видимо, их проинструктировали таким образом, чтобы после убийства, избавляясь от полония, они должны были заразиться и вскоре после возвращения в Москву скончаться, от того же полония. Так бы и произошло, если бы не случайность. Как только грянул гром в Лондоне, Луговой и Ковтун ринулись на радиостанцию "Эхо Москвы" с интервью. Основная цель этого интервью была заявить на весь мир, что они живы. После этого интервью, которое они давали в явном замешательстве, перепуганные, их уже нельзя было убить. Надо было делать депутатами и каким-то образом охранять.

– Вам не кажется странным, что Ковтун и Луговой, опытные сотрудники спецслужб, могли купиться на такую простую операцию?

– Они не были опытными сотрудниками спецслужб. Я плохо знаю Ковтуна, но, по-моему, он много лет ничем не занимался. Что же касается Лугового, то он всю жизнь был охранником. Охранник – это особая категория людей, которые работали в Девятом управлении КГБ и охраняли "больших шишек". "Большие шишки" в СССР были преклонного возраста. Основная практика таких охранников – под руки довести человека до туалета, одеть, посадить в машину, вынуть из машины и т. д. Какая тут квалификация?! Это охрана, ВОХР! Поэтому так это и получилось. Если бы это были суперагенты, не были бы они признаны виновными в этом деле.

Что касается Лугового, то он всю жизнь был охранником

Все дело в этой аналитической записке на Виктора Иванова, которую Литвиненко отдал Луговому, где говорилось о связях Иванова с организованной преступной группировкой. Лугового остановили в Шереметьево, когда он возвращался из Лондона в Москву, и обнаружили эту бумагу. Естественно, что она попала в ФСБ, потом к самому Иванову. Луговому деваться было некуда. Ему сказали: "Или мы тебя здесь удавим, или ты сделаешь то, что мы тебя заставим". Я проследил карьеру господина Лугового, начиная с его работы на Березовского. У меня такое впечатление, что он вообще на ФСБ все время плотно работал, когда работал на Березовского. Вся эта история, когда он попал на год в тюрьму и т. д., – это все было организовано таким образом, чтобы создать ему легенду, с которой он потом мог приехать в Лондон к Березовскому и сказать: "Вот я за тебя и твоих друзей пострадал", – чтобы втереться к нему в доверие. И ему это удалось.

​– Какой вам представляется дальнейшая судьба Лугового и Ковтуна? Можно ли сказать, что они теперь в безопасности?

– Мне она представляется в весьма печальном виде. Если бы все было нормально в стране, они могли бы и тайно Героев России получить, как Меркадер в свое время за убийство Троцкого. Но все дело в том, что, с моей точки зрения, Россия сейчас находится примерно на таком же этапе, как Советский Союз где-то в 1989 году, за пару лет до распада. Ожидание этого распада сопровождалось целым рядом визитов. Целая цепочка тайных гонцов потянулась из Москвы в Вашингтон, чтобы выторговать себе жизнь, защиту и сохранность каких-то капиталов после того, как страна развалится. Они всю жизнь боролись с проклятым империализмом за светлое будущее всего человечества – коммунизм, а как жареный петух клюнул, побежали за защитой в Вашингтон. Потому что больше всего они боялись не американского империализма, не мифической Третьей мировой войны, не нападения США на СССР. Больше всего они боялись бессмысленного и беспощадного, кровавого бунта советского народа против них, коммунистов-руководителей. Когда они приезжали в Вашингтон, то готовы были сдать все, включая самую ценную агентуру КГБ, которую внешняя разведка создавала в США на протяжении 20 лет, – с начала 70-х годов. Всех их сдали именно тогда.

Процесс лавинообразного развала России начнется в течение ближайших полутора-двух лет. Так что за жизнь и безопасность господ Лугового и Ковтуна я бы ломаного гроша не дал

Я очень подозреваю, что процесс лавинообразного развала России начнется в течение ближайших полутора-двух лет. Так что за жизнь и безопасность господ Лугового и Ковтуна я бы ломаного гроша не дал, потому что они будут одними из первых, чьи головы будут затребованы в обмен на гарантии безопасности каких-то нынешних российских чиновников. Очень подозреваю, что скоро для них гораздо более безопасным местом будет комфортабельная британская тюрьма, нежели жизнь в России. Так что на их месте я бы потихоньку собирал рюкзачки и готовился к тайному переходу границы.

– Судья Роберт Оуэн называет несколько версий убийства Александра Литвиненко. Одна из них – это консультации испанских и британских спецслужб, другая – аналитические справки на близких Путину людей. Одну из этих справок, уже упомянутую, на Виктора Иванова, составлять ему помогали вы. В докладе Оуэна есть ссылка на то, что причиной убийства могла быть и личная неприязнь Путина к Литвиненко. Какая из этих версий вам кажется наиболее вероятной?

– Наиболее вероятной мне кажется та версия, которую я изложил в своих показаниях перед лондонским судом. Всё, о чем говорилось на этих слушаниях, все, что потом легло в окончательное заключение судьи Оуэна, имело место. Причины, на основании которых был убит Литвиненко, то есть комплекс его вины, с точки зрения российских спецслужб, накапливался длительное время – сколько он был в Лондоне, столько все и накапливалось. Это и его резкие высказывания в адрес Путина и других деятелей России, его сотрудничество с правоохранительными органами разных стран и помощь в расследовании деятельности российских ОПГ в Италии и в Испании . Все это продолжалось в течение длительного времени. Долгое время Литвиненко оскорблял Путина и тем не менее продолжал жить. За это время через офис Березовского прошла целая вереница людей, которая была связана с российскими спецслужбами. Каждый из них в течение этих двух лет мог убить Сашу, и все же этого не произошло. Психотип нынешних руководителей российского государства и спецслужб такой, что они не стали бы выжидать десять лет, затаив обиду на то, что тебя десять лет назад назвали педофилом. Они не стали бы ждать годы, чтобы нанести по такому человеку смертельный удар. Это не такие люди.

Они не стали бы выжидать десять лет, затаив обиду на то, что тебя десять лет назад назвали педофилом

С моей точки зрения, накануне убийства Литвиненко должен был возникнуть некий триггер – событие, которое подтолкнуло "снежный ком", который тогда образовался на вершине горы. Что-то должно было его толкнуть, чтобы он покатился и была запущена операция по убийству Литвиненко. Думаю, что это была та самая аналитическая справка по поводу Виктора Иванова. Мне не кажется, что инициатором убийства была ФСБ. Я знаю специфику российских спецслужб. По Литвиненко и, вообще, по офису Березовского в Москве работали десятки людей. В ФСБ, наверное, на этой теме сидел целый отдел, на нее работала, наверное, половина резидентуры в Лондоне и европейский отдел в Службе внешней разведки (СВР). Десятки людей делали на этом карьеру. Следует понимать, что деятельность и карьера разведчика, сотрудника спецслужб зависят от успешности и качества добытой им информации. Чрезвычайный успех – это когда его информация докладывается высшему руководству страны. Информация по Березовскому и Литвиненко автоматически шла на самый верх. Десятки людей за эти годы написали сотни, если не тысячи, разных писулек по поводу Березовского, и это все шло наверх. Люди получали ордена, медали, звездочки и так далее. Это была синекура. Если бы случайно Березовский или Литвиненко умерли, они должны были бы сделать вид, что те живы, чтобы дальше продолжать эту писанину.

В ФСБ, наверное, на этой теме сидел целый отдел, на нее работала, наверное, половина резидентуры в Лондоне и европейский отдел в СВР

В связи с этим расскажу одну потрясающую историю. Дело было в одной из латиноамериканских резидентур. Когда один из агентов там умер, его связной, сотрудник резидентуры, не менее двух лет якобы выходил с ним на связь, писал об этом информацию, носил деньги, якобы ему отдавал. Потом, когда у этого опера командировка закончилась, приехал другой и с ужасом обнаружил, что агент уже два года как мертв. Поэтому для ФСБ в нормальной ситуации живые Березовский и Литвиненко гораздо более выгодны, чем мертвые. С их смертью синекура кончалась. А после этого что делать? Надо делом каким-то заниматься. А после синекуры делом заниматься не хочется. Поэтому я очень сомневаюсь, что это ФСБ инициировала операцию по убийству Литвиненко. Скорее всего, как я уже сказал, инициатива исходила от генерала Иванова. Но поскольку для этого дела необходима была ФСБ, был подключен Патрушев. Патрушев подключил возможности ФСБ, и операция покатилась.

– Да, я был с ним лично знаком примерно с 2002 года.

– Это не единственная справка, которую вы вместе составляли?

– Нет, был целый ряд справок – то ли четыре, то ли пять, которые по его просьбе я составил.

– Марина Литвиненко после оглашения решения судьи Оуэна призвала выслать из Великобритании российских агентов, работающих под дипломатическим прикрытием. Как вы относитесь к такой идее? Реально ли это?

– Это реально, но я не думаю, что это было бы разумно и полезно. Почему? Я работал во внешней разведке КГБ, когда Маргарет Тэтчер в свое время выслала чуть ли не все советское посольство из Великобритании . В ответ советское правительство выслало практически все британское посольство из Москвы. Резкое ухудшение отношений продолжалось то ли два, то ли три года. Если Великобритания вышлет, вышлет и Россия. Это однозначно, потому что это такова практика международных отношений и взаимоотношений спецслужб. После того как Маргарет Тэтчер сделала этот жест, аналитический отдел внешней разведки КГБ долгое время понятия не имел о планах и намерениях британского правительства в отношении России. Причем речь не идет о каких-то секретах. Как мне сказал аналитик, ставя аналитическое задание: "Мы даже не знаем их официальной позиции в отношении СССР по ключевым вопросам". Это, кстати, было накануне встречи Горбачева с Тэтчер, и для него готовили соответствующие информационные документы. Это плохо, это опасно, потому что должно быть какое-то знание друг о друге, чтобы строить нормальные отношения и избежать непоправимого, необратимого развития отношений. Что касается санкций, то сейчас началась агония режима, процесс самораспада пошел. Существующих санкций достаточно, чтобы этот процесс принял необратимый характер. Я бы сделал другое. В Лондоне есть так называемый Культурный центр РФ. Вот его бы я закрыл. Насколько я знаю и понимаю, это крыша ФСБ в центре Лондона. Эта организация является прямой наследницей "Союза советских обществ дружбы с зарубежными странами", который был организован изначально как крыша для внешней разведки КГБ.

Там каждый второй был наш; я этих ребят знал, вместе с ними работал. Потом эта "крыша" прекратила свое существование вместе с СССР. А сейчас, как птица Феникс, она возродилась в виде этого Культурного центра, который, я знаю это по Вашингтону, занимается тем, что создает пятую колонну из российской эмиграции, из студентов. Там идет вербовка агентуры, его сотрудники пытаются ее создавать на патриотической и других основах. Причем создается разветвленная агентурная сеть, которую даже КГБ в свое время не имел. КГБ во времена Советского Союза всегда завидовал израильской и китайской разведкам, которые успешно задействовали большие колонии евреев и китайцев во всем мире. Когда разведкам этих стран что-то было нужно, они шли в эти диаспоры и там получали ответы на интересующие их вопросы. У СССР тогда не было такой возможности, не было такого количества лояльных эмигрантов. У российских спецслужб это появилось. Поэтому российская разведка в значительной степени последние годы перекочевала из СВР (которую Путин не любит, потому что его в свое время в разведку не взяли) в ФСБ, где Путин работал и которой он доверяет больше. Этот Культурный центр служит крышей ФСБ. В прошлом году в США им прижали хвост, и они затихли. В Лондоне, у меня такое впечатление, что они процветают.

– И англичане об этом не знают?

– У меня такое впечатление, что нет.

– После того как вы составили эту судьбоносную для Александра Литвиненко справку, вы не почувствовали угрозы своей жизни? В конце концов, если предположить, что эта справка стала роковой для Александра Литвиненко, возможно, и на вас могли обратить внимание.

– Знаете, у англичан есть поговорка: kill the messenger – уничтожь гонца. Вот это и произошло. Когда я писал эту записку, я не испытывал никаких опасений, поскольку мне просто в голову не приходило, что Саша может совершить такую глупость, как передать ее Луговому. Эта работа – business security, business intelligence – деликатный и конфиденциальный бизнес. Впоследствии, когда это дело вскрылось, естественно, я ощутил потенциальную опасность.

– Действительно ли Литвиненко был хорошо знаком с Путиным и общался с ним в бытность того главой ФСБ? Мне как-то сомнительно, что подполковник ФСБ и директор ФСБ, правда, тоже бывший подполковник, так запросто общаются.

– Я не присутствовал при их личных беседах, но Саша мне о них рассказывал, и я совершенно ему доверяю. Почему? Потому что по своей квалификации как эфэсбэшники и бывшие кагэбэшники Саша и Вова были людьми одного профессионального уровня. Оба были подполковниками. Правда, когда Путина назначили директором ФСБ, ему третью звездочку дали, он стал полковником. Они были люди одного уровня. Разные по уровню должности – да, но у Саши было большое преимущество: он слыл фаворитом Бориса Абрамовича. А Борис Абрамович в то время имел такую силу, такое влияние, которое могло посоперничать с влиянием директора ФСБ. Борис Абрамович мог потребовать закрыть какое-то подразделение ФСБ или настоять на открытии какого-то подразделения. Как фаворит Бориса Абрамовича Березовского Саша мог открывать ногой двери очень высоких начальников ФСБ. И они должны были относиться к нему с очень большим уважением.

– А что вы думаете о смерти Бориса Березовского? Много слухов, много домыслов. Судья вынес открытый вердикт...

– Я говорил с людьми, которые его близко знали, общались с ним последние годы жизни. Они говорили, что это было самоубийство. Я им доверяю в этом плане. Если представить, что это убийство, но тогда это должно было быть идеальное убийство. В идеальное убийство, совершенное российскими спецслужбами, я по большому счету не верю. Вот в убийство Литвиненко я верю, это да, это почерк российских спецслужб. Наследили, напортачили, приехали в Москву, их должны были убрать, но не убрали – в общем, бардак. Если предположить, что Березовского убили, то это совершенно идеальное убийство! Такое бывает только в кино. Поэтому я склоняюсь к мысли, что он, вероятно, покончил жизнь самоубийством.

– Вы его лично знали?

– Да, достаточно хорошо, часто общался и очень тесно общался. Знакомство началось с того, что в 2000 году группа охранников тогдашнего президента Украины Кучмы тайно записывала все разговоры в его офисе. Эти пленки всплыли, и был скандал. А я был тот человек, который сделал транскрипт – прослушал, положил это все на бумагу, а потом развесил в интернете. Саша и Березовский были вокруг этого дела где-то на периферии.

– Как вы думаете, кто-то понесет когда-нибудь ответственность за операцию под названием "ликвидация Литвиненко"?

– Кто-то обязательно понесет наказание. В Британии ничто не забыто и никто не забыт. Вспоминаю случай, когда правоохранительным органам Великобритании приходилось ждать 10-20 лет для того, чтобы человек, который скрывался в каких-то странах, в результате событий в этих странах стал для них доступен и понес наказание. Учитывая опять-таки нынешнее состояние России, начавшийся процесс самораспада, я вполне допускаю, что очень скоро господа Луговой и Ковтун понесут заслуженное наказание, потому что иначе им будет угрожать реальная смерть в России. А что касается других высокопоставленных деятелей, то у Путина пока есть иммунитет. Он уже, видимо, принял решение, что будет сидеть в своем кресле до гробовой доски, пока его не вынесут оттуда в том или ином виде. Патрушев – это человек, который также должен держаться зубами за этот режим. Тяжелая их ожидает судьба, – говорит бывший офицер КГБ Юрий Швец .

Правительство Великобритании уже объявило о готовящихся санкциях в отношении лиц, прямо или косвенно замешанных в убийстве Александра Литвиненко. Им будет запрещен въезд в Великобританию, а их активы будут заморожены. Кроме того, правительство намерено ужесточить уже действующие санкции против Российской Федерации и пересмотреть программу межгосударственного сотрудничества.

Возможно, устранение Скрипаля - это еще и угроза всем тем российских гражданам, которые были вовлечены в операцию ФСБ по вмешательству в американские выборы 2016 года

Обмен полковника Сергея Скрипаля в 2010 году на десяток российских "нелегалов" ("sleepers"), арестованных в США, не был типичным, поскольку никогда ранее советское, как и российское, правительство не обменивало российских (советских) граждан-шпионов на своих шпионов, пойманных за рубежом. Иностранных шпионов обменивали, а российских (советских), на собственных граждан, обвиненных в шпионаже — нет. Видимо, в 2010 году у Кремля не было выбора — слишком хотелось получить назад в Россию пойманную в США десятку во главе со знаменитой Анной Чапман.

Наверное, с первого дня жизни в Великобритании Скрипаль оставался в серьезной зоне риска, сам того не понимая, поскольку обмененных шпионов, конечно же, до нынешнего случая никто никогда пальцем не трогал. Представьте себе, как бы выглядели американские или английские спецслужбы, если бы они умертвили ядом в Москве ранее обмененных Анну Чапман и всех остальных членов десятки, поразив при этом еще и посторонних людей?

Отравления бывших сотрудников спецслужб, как и отравление в целом противников нынешнего российского режима в России и за границей, до сих пор было самым частым способом устранения врагов. Яд (если сравнивать его с пистолетом) всегда утяжеляет расследование. Сначала нужно установить, что жертву отравили. Затем пытаться определить, каким именно ядом и кто это сделал. Доказать что-либо здесь достаточно сложно. В случае Александра Литвиненко, например, отравленного 1 ноября 2006 года, это заняло несколько лет. И даже после того, как все обвинения были доказаны в английском суде и предъявлены Кремлю, там всё равно отказались признать ответственность за убийство.

Путин переписал правила традиционных шпионских игр, заменив все старые одним новым: теперь нет никаких правил

В случае Скрипаля мы столкнемся с похожими сложностями на всех этапах расследования, и Путин со своим окружением будет смеяться нам в лицо и над всеми глумиться, тем более что однажды он уже перефразировал известную фразу из советского фильма сталинских времен об Александре Невском: "Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет". Путин сказал: "Те, кто капает куда-то яд, сами его и проглотят, в конце концов, сами этим ядом и отравятся".

Еще более трагично, что ранее при странных обстоятельствах умерли все остальные члены семьи Скрипаля: жена в 2012 году, сын в 2017 году. Оставалась только дочь, отравленная теперь вместе с отцом.

Мы еще точно до конца не понимаем, каким именно ядом был отравлен Скрипаль. Также не понимаем до конца, как изначально в случае с Литвиненко, выживет он или нет. Литвиненко был отравлен 1 ноября 2006 года, а умер 23-го. Мы многого еще не знаем, но аналогия со случаем Александра Литвиненко очевидна.

К тому же это не первое подобное отравление за границей и в России. Из доказанных случаев за границей это убийство Литвиненко (2006) и бизнесмена Александра Перепеличного (2012). Из очевидных случаев в России это смерть Юрия Щекочихина (2003) и Романа Цепова (2004). Так что яд — излюбленный вид вооружения российских спецслужб.

Список людей, умерших в Лондоне при сомнительных обстоятельствах — тоже серьезный. В него входят, в том числе, и английские граждане. Нельзя забывать о том, что два известных бизнесмена, имевших отношение и к Литвиненко, а именно Бадри Патаркацишвили и Борис Березовский, тоже умерли при сомнительных обстоятельствах. Бадри умер в 2008-м от сердечного приступа, будучи, в общем-то, молодым человеком, а Березовский был найден повешенным в 2013-м в доме своей бывшей жены.

К сожалению, после смерти Литвиненко единственный вывод, который российское правительство сделало, это тот, что за совершенные преступления наказания не последует. Российское правительство уже не очень беспокоит общественное мнение Запада. После всех этих смертей; после вторжения в Грузию в 2008 году, после аннексии Крыма и вторжения в Украину в 2014 году; после вмешательства в выборы ряда европейских государств и в американские выборы 2016 года; после последней внешнеполитической речи Путина, где он нагло и прямолинейно шантажирует весь мир атомной войной, Кремль относится к мнению всего окружающего мира наплевательски.

Убийство политического противника, будь то убийство Анны Политковской в 2006 году или Бориса Немцова в 2015 году — это всегда посыл, сигнал, предупреждение. Это тоже одно из фундаментальных правил российских ФСБ и ГРУ, уходящее корнями в советское КГБ и сталинское НКВД. Это жесткое правило заключалось в том, что перебежчик должен быть устранен при первой возможности. Те, кто сбегали во времена Сталина, почти все были устранены. Во времена Советского Союза немного сбегало, но и там есть сомнительные смерти и очевидные убийства. Для самих российских перебежчиков это не было новостью и неожиданностью. Любой из них понимал, что находится под смертным приговором.

Но вот что является нововведением — это устранение всех членов семьи перебежчика или уже обмененного шпиона. Первое означает, что противник российского режима, Кремля, Путина, ФСБ и ГРУ теперь рискует не только своей жизнью, но и жизнью всех членов своей семьи. Второе — что сам факт обмена шпионов теряет смысл. Если обмененного шпиона можно затем убить, какой же смысл кого-то на кого-то обменивать — раз российская сторона все равно в конце концов устранит не только обмененного шпиона, но и членов его семьи. Так только с Троцким поступили. Перед тем, как в 1940 году убить Троцкого, Сталин сначала убил в СССР младшего сына Троцкого Сергея (1937), а затем в Париже старшего сына Троцкого Льва (1938).

Может быть, устранение Скрипаля это еще и угроза всем тем российских гражданам, которые были вовлечены в сложную и долгую операцию ФСБ по вмешательству в американские выборы 2016 года, приведшие к победе Дональда Трампа. Расследование комиссии Мюллера продолжается. В рамках этого расследования могут быть допрошены многие российские граждане, живущие за границей или бывающие в США и готовые дать показания следователям. Если за свои действия в новых условиях головой отвечаешь не только ты, но и члены твоей семьи, то решение открыть рот и рассказать правду становится крайне рискованным.

Так или иначе, Путин переписал правила традиционных шпионских игр, заменив все старые одним новым: теперь нет никаких правил.

Обмен полковника Сергея Скрипаля в 2010 году на десяток российских “нелегалов” (“sleepers”), арестованных в США, не был типичным, поскольку никогда ранее советское, как и российское, правительство не обменивало российских (советских) граждан-шпионов на своих шпионов, пойманных за рубежом. Иностранных шпионов обменивали, а российских (советских), на собственных граждан, обвиненных в шпионаже - нет. Видимо, в 2010 году у Кремля не было выбора - слишком хотелось получить назад в Россию пойманную в США десятку во главе со знаменитой Анной Чапман.

Наверное, с первого дня жизни в Великобритании Скрипаль , сам того не понимая, поскольку обмененных шпионов, конечно же, до нынешнего случая никто никогда пальцем не трогал. Представьте себе, как бы выглядели американские или английские спецслужбы, если бы они умертвили ядом в Москве ранее обмененных Анну Чапман и всех остальных членов десятки, поразив при этом еще и посторонних людей?

Отравления бывших сотрудников спецслужб, как и отравление в целом противников нынешнего российского режима в России и за границей, до сих пор было самым частым способом устранения врагов. Яд (если сравнивать его с пистолетом) всегда утяжеляет расследование. Сначала нужно установить, что жертву отравили. Затем пытаться определить, каким именно ядом и кто это сделал. Доказать что-либо здесь достаточно сложно. , например, отравленного 1 ноября 2006 года, это заняло несколько лет. И даже после того, как все обвинения были доказаны в английском суде и предъявлены Кремлю, там всё равно отказались признать ответственность за убийство.

В случае Скрипаля мы столкнемся с похожими сложностями на всех этапах расследования, и Путин со своим окружением будет смеяться нам в лицо и над всеми глумиться, тем более что однажды он уже перефразировал известную фразу из советского фильма сталинских времен об Александре Невском: “Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет”. Путин сказал: “Те, кто капает куда-то яд, сами его и проглотят, в конце концов, сами этим ядом и отравятся”.

Еще более трагично, что ранее при странных обстоятельствах умерли все остальные члены семьи Скрипаля: жена в 2012 году, сын в 2017 году. Оставалась только дочь, отравленная теперь вместе с отцом.

Мы еще точно до конца не понимаем, каким именно ядом был отравлен Скрипаль. Также не понимаем до конца, как изначально в случае с Литвиненко, выживет он или нет. Литвиненко был отравлен 1 ноября 2006 года, а умер 23-го. Мы многого еще не знаем, но аналогия со случаем Александра Литвиненко очевидна.

К тому же это не первое подобное отравление за границей и в России. Из доказанных случаев за границей это убийство Литвиненко (2006) и бизнесмена Александра Перепеличного (2012). Из очевидных случаев в России это смерть Юрия Щекочихина (2003) и Романа Цепова (2004). Так что яд - излюбленный вид вооружения российских спецслужб.

Список людей, умерших в Лондоне при сомнительных обстоятельствах - тоже серьезный. В него входят, в том числе, и английские граждане. Нельзя забывать о том, что два известных бизнесмена, имевших отношение и к Литвиненко, а именно Бадри Патаркацишвили и Борис Березовский, тоже умерли при сомнительных обстоятельствах. Бадри умер в 2008-м от сердечного приступа, будучи, в общем-то, молодым человеком, а Березовский был найден повешенным в 2013-м в доме своей бывшей жены.

К сожалению, после смерти Литвиненко единственный вывод, который российское правительство сделало, это тот, что за совершенные преступления наказания не последует. Российское правительство уже не очень беспокоит общественное мнение Запада. После всех этих смертей; после , после году; после вмешательства в выборы ряда европейских государств и в американские выборы 2016 года; после последней внешнеполитической речи Путина, где он нагло и прямолинейно шантажирует весь мир атомной войной, Кремль относится к мнению всего окружающего мира наплевательски.

Убийство политического противника, будь то убийство Анны Политковской в 2006 году или Бориса Немцова в 2015 году - это всегда посыл, сигнал, предупреждение. Это тоже одно из фундаментальных правил российских ФСБ и ГРУ, уходящее корнями в советское КГБ и сталинское НКВД. Это жесткое правило заключалось в том, что перебежчик должен быть устранен при первой возможности. Те, кто сбегали во времена Сталина, почти все были устранены. Во времена Советского Союза немного сбегало, но и там есть сомнительные смерти и очевидные убийства. Для самих российских перебежчиков это не было новостью и неожиданностью. Любой из них понимал, что находится под смертным приговором.

Но вот что является нововведением - это устранение всех членов семьи перебежчика или уже обмененного шпиона. Первое означает, что противник российского режима, Кремля, Путина, ФСБ и ГРУ теперь рискует не только своей жизнью, но и жизнью всех членов своей семьи. Второе - что сам факт обмена шпионов теряет смысл. Если обмененного шпиона можно затем убить, какой же смысл кого-то на кого-то обменивать - раз российская сторона все равно в конце концов устранит не только обмененного шпиона, но и членов его семьи. Так только с Троцким поступили. Перед тем, как в 1940 году убить Троцкого, Сталин сначала убил в СССР младшего сына Троцкого Сергея (1937), а затем в Париже старшего сына Троцкого Льва (1938).

Может быть, устранение Скрипаля это еще и угроза всем тем российских гражданам, которые были вовлечены в сложную и долгую операцию ФСБ по вмешательству в американские выборы 2016 года, приведшие к победе Дональда Трампа. Расследование комиссии Мюллера продолжается. В рамках этого расследования могут быть допрошены многие российские граждане, живущие за границей или бывающие в США и готовые дать показания следователям. Если за свои действия в новых условиях головой отвечаешь не только ты, но и члены твоей семьи, то решение открыть рот и рассказать правду становится крайне рискованным.

Так или иначе, Путин переписал правила традиционных шпионских игр, заменив все старые одним новым: теперь нет никаких правил.