Кто из нас не слышал словосочетания «Варфоломеевская ночь»? Значение этого фразеологизма тоже известно довольно многим, данное выражение стало синонимом бессмысленных и безжалостных массовых убийств, да и вообще бессмысленной жестокости. А вот причина, по которой эти слова получили такое значение, известна, к сожалению, не каждому.
События, получившие в последствие название Варфоломеевская ночь, произошли в 1572 году, в ночь на 24 августа. В этот день празднуется день святого Варфоломея, его именем и было позднее названо это трагическое событие. Но прежде, чем описывать непосредственно произошедшее, необходимо пару слов сказать о тем, что послужило причиной.
Для Европы XVI века характерно образование и распространение различных религиозных движений, основанных на христианстве, но отвергающих традиционный для этих мест католицизм. Новых направлений и правда было довольно много, в том числе лютеранство, англиканство, кальвинизм, и т.д. Впрочем, друг от друга они отличались мало. В основе всех протестантских движений лежит упрощение служения богу: отказ от большей части церковных таинств, оставлены были только крещение и причастие, а также отказ от почитания святых мощей и икон и т.д. Из молитвенных домов убрали алтарь и, естественно, все статуи, образа и иконы, да и вообще все пышное убранство. Кроме того, все проповеди и гимны, а также Библия, которая считалась единственным источником учения, переведены на языки паствы. Кроме того, отсутствовало такое понятие, как обет безбрачия, а священником мог стать любой член общины. Последнее особенно возмущало Папу Римского и всех католиков.
В связи с возрастающей популярностью протестантских движений, на территории Европы начались религиозные войны. Большая их часть проходила на территории Франции, так как именно там активно развивалось движение кальвинизма. Французы в шутку называли их гугенотами, а со временем это прозвище прижилось и в рядах кальвинистов.
В результате нескольких кровопролитный войн был заключен Сен-Жерменский мир, по которому гугеноты получили довольно много прав, в том числе частичную Кроме того, лидер движения кальвинистов, адмирал Колиньи, был допущен в королевский совет. Это позволило ему в скором времени получить большое влияние на Карла IX. Для дальнейшего укрепления столь хрупкого мира было принято решение выдать Маргариту Валуа за одного из предводителей кальвинистов, Генриха Наваррского.
А вот королеву-мать, Екатерину Медичи, такое положение дел не устраивало. В частности потому, что она боялась утратить влияние на короля. Да и тем, что Колиньи пытался убедить Карла начать войну с католической Испанией.
Во время подготовки к свадьбе в Париж приехало множество знатных и влиятельных протестантов, что вызвало недовольство парижских католиков. Священники только сильнее подогревали это недовольство. В том числе за счет распространения слухов о том, что гугеноты готовят заговор с целью свержения короля.
Шумная и пышная свадьба, состоявшаяся 18 августа 1572 года еще больше разозлила горожан. В атмосфере нарастающего недовольства события развивались очень стремительно. 22 августа совершил покушение на Колиньи. Соответственно, гугеноты потребовали наказать преступника. Все это спровоцировало среди кальвинистов слухи о том, что новой войны с католиками не избежать. Часть из них поспешила покинуть город.
Естественно, Екатерина Медичи воспользовалась сложившейся ситуацией и убедила Карла в необходимости физического уничтожения гугенотов. Теперь уже Варфоломеевская ночь была неизбежна.
23 августа по приказу короля были закрыты все ворота на выезде из Парижа, а дома гугенотов были помечены мелом. Той же ночью заговорщики ворвались в жилище раненого адмирала и убили его. Вслед за этим жители города, подстрекаемые священнослужителями, начали врываться в дома и убивать всех, кто попадался им на пути. Тех, кто считал такие меры лишком жестокими, всячески убеждали в их необходимости и даже угрожали
Такая же целенаправленная резня началась и в других городах Франции. Всего Варфоломеевская ночь унесла жизни более 10 000 кальвинистов, из них около 3 тысяч погибли в Париже. Не трудно догадаться, что подобная жестокость не только не решила проблемы, но и усугубила ее. После этого война с гугенотами действительно стала неизбежной. И поражение в этой войн снова потерпели католики. Карл IX вновь был вынужден пойти на уступки.
Однако само событие получило множество положительных откликов у католиков всего мира, в том числе у Папы Римского. Лишь спустя 425 лет Римский Папа Иоанн Павел II признал, что Варфоломеевская ночь во Франции была ошибкой, и резко осудил ее.
Впрочем, стоит заметить, что подобные акции проводили не только католики. Так в городе Ниме за шесть лет до описываемых событий что-то подобное устроили сами гугеноты. Однако Варфоломеевская ночь превосходит все подобные события по масштабам в несколько раз.
В середине XVI века монархия во Франции переживала не лучшие времена. Итальянские войны, которые закончились поражением, обусловили тяжелый кризис власти и экономики. Французские феодалы, рассчитывающие на высокие должности, новые земли и военную добычу, были весьма разочарованы и раздражены такой неудачей. Все их обвинения пали на короля и его придворных. После войны аристократия оказалась практически разорена. Поэтому дворянство, как только возникло движение гугенотов, тут же стало поддерживать и использовать его против центральной власти, стремясь добиться тем самым уступок для себя. Так кто такие гугеноты во Франции? Ответ на данный вопрос вы найдете в статье.
Католики и протестанты
Жители Западной Европы исповедовали католицизм, но к началу XVI века стало нарастать недовольство среди верующих по поводу того, как ведутся дела Церкви. Они были уверены, что Папа Римский и его окружение только и думают, как укрепить свою власть и стать еще богаче. Демонстрируя свою жадность и стяжательство, священнослужители тем самым подавали плохой пример прихожанам. Эти недовольства привели к тому, что появилось новое движение, названное Реформацией. Его целью было изменение политики христианской церкви. Люди, которые присоединялись к этому движению, назывались протестантами, так как они были не согласны с текущим положением дел.
Появление нового течения
Гугенот - это французский протестант XVI-XVII веков. Самые первые из них назывались лютеранами в честь немецкого монаха жившего в городе Виттенберге. В 1517 году он составил некий список, состоящий из 95 пунктов, который вывесил на двери своей церкви. Этот документ не только обличал отдельных священнослужителей, но и являлся своеобразным протестом против неправильной политики всей римско-католической церкви.
Лютер был убежден, что каждый имеет право на самостоятельное изучение Священного Писания. Для этого он перевел Библию с латинского на немецкий. Он был первым, а вслед за ним Писание стали издавать и на других языках.
Как и следовало ожидать, католическая церковь осудила Лютера. К большому удивлению, его поддержали не только простые люди, но и некоторые правители в Европе. Так, английский король решил развестись с женой и обвенчаться с Анной Болейн. Но Папа Римский не дал на это разрешения, поэтому правитель Англии прекратил отношения с Ватиканом, а затем объявил себя главой Церкви в своей стране.
Вслед за немецким монахом стали появляться и другие сильные личности, которые разделяли идеи Реформации. Вследствие этого в протестантизме появилось несколько течений. Если в Германии таких верующих называли лютеранами, то во Франции гугенот - это кальвинист. Свое название вера получила благодаря Жану Кальвину (1509-1564). Он был известным французским богословом, и в своих трудах сумел доступно изложить все основные аспекты христианской веры.
Надо сказать, что после такого разделения верующие-католики стали подвергать пыткам и даже вешать протестантов, а другие, в свою очередь, стали нападать на приверженцев Папы Римского. Но все они были уверены: заставляя страдать своих врагов, они спасают их души от вечных мук ада.
Со временем протестантизм стал распространяться по всей территории Франции. Сначала гугенот - это верующий человек, разделявший взгляды новой религии. Он мог быть представителем плебейства или буржуазии, а также выходцем из дворянского сословия или феодальной знати. Позднее понятие расширилось. В 60-х годах XVI в. и в 20-х годах XVII в. гугенот - это уже не просто верующий человек, он принадлежал к целой религиозно-политической группировке протестантов-кальвинистов.
Разделение на два лагеря
Началу военных действий во Франции способствовала слабость наследников Генриха II. Его сыновья - правивший всего год (1559-1560), Карл IX (1560-1574) и Генрих III (1574-1589), часто становились орудием интриг, которые плела друг против друга придворная феодальная знать.
Карл IX взошел на престол в десятилетнем возрасте, а регентом стала его мать - Екатерина Медичи, которая властвовала вместе со своими фаворитами. К шестидесятым годам все крупные феодалы разделились на две мощнейшие религиозно-политические группировки. Одна часть вельмож была на стороне Гизов. Они исповедовали католицизм. На их стороне оказалась и Екатерина Медичи - итальянка по происхождению. Другая часть знати принадлежала к оппозиции и представляла гугенотскую партию, во главе которой стояли Бурбоны, адмирал Колиньи и король Наварры. Надо сказать, что при дворе были и такие политики, которые не примкнули ни к одной из враждующих сторон. Они пытались примирить врагов, коими являлись гугеноты и католики.
Начало войн
1 марта 1562 года в небольшом городке Васси герцог Гиз со своими вооруженными сторонниками внезапно напал на собравшихся для молитвы людей. Это были гугеноты, которые сумели дать отпор вероломным католикам. После вооруженного инцидента началось открытое противостояние. Оно получило название гугенотских войн (1562-1598 гг.). В них погибли Антуан де Бурбон и Франсуа де Гиз. С этого момента война, в которой участвовали непримиримые враги, - гугеноты и католики - превратилась в череду трагических событий, ввергших Францию в настоящий хаос.
Временное перемирие
Очередной вооруженный конфликт завершился в 1570 году. Это было религиозно-политическое противостояние, потрясшее всю страну. Конец войне положил Сен-Жерменский мир. Согласно ему, французские гугеноты получали свободу вероисповедания, а также контроль над целым рядом мощнейших крепостей.
Наступившее перемирие принесло истерзанной стране и ее народу удовлетворение, но вызвало ярое недовольство со стороны вельмож-католиков, в частности, семейства Гизов - древнего французского рода, происходящего еще от Каролингов.
Усиление влияния при дворе
Предводителем протестантов являлся адмирал де Колиньи. Гугенот по убеждению, он был включен в состав Государственного совета, действующего при Карле IX Валуа. Де Колиньи, влияние которого при дворе было огромным, чтобы еще больше укрепить такой долгожданный мир, убедил короля устроить брак между Маргаритой де Валуа и Генрихом Наваррским.
Адмирал Колиньи был прекрасным политиком и дипломатом, желающим процветания своей стране. Он хотел, чтобы Франция стала могущественной, но католическая Испания, считавшаяся в то время королевой морей, не давала этого сделать. Адмирал посоветовал королю оказать военную помощь нидерландским протестантам, борющимся за свою независимость. Он знал, что если Карл IX согласится, то войны с Испанией не избежать. Но Колиньи также понимал, что это сплотило бы гугенотов и католиков, так как национальные интересы превыше всех остальных.
Екатерина Медичи (1519-1589 гг.), мать молодого короля, была весьма недовольна тем, что влияние гугенотов при дворе все более возрастает. Она не желала войны с испанскими католиками. Королева-мать считала, что такие действия спровоцируют национальную катастрофу. В случае войны Папа Римский и вся католическая Европа ополчились бы против Франции.
Причины кровавой бойни
В 1572 году была предпринята очередная попытка примирить две враждующие стороны. Придумали план, по которому сестра короля Карла IX - Маргарита де Валуа - должна была выйти замуж за протестанта Генриха Наваррского. Таким образом, этот брак мог положить конец кровопролитию во Франции, и война гугенотов и католиков на этом бы закончилась.
Свадьба должна была состояться 18 августа. На нее съехались все знатные гугеноты. Большая их часть временно поселилась в центре Парижа, где размещались дома католических вельмож. Протестантская знать выглядела просто роскошно по сравнению с ними, и это вызвало большое недовольство среди городских жителей, которые из-за высоких налогов и цен на продукты питания не могли жить так же хорошо. Богатая свадьба послужила причиной недовольства, так как на ее организацию была потрачена уйма денег, взятая, конечно же, из кошельков и так небогатых налогоплательщиков. Поэтому обстановка в Париже постепенно накалялась, пока не достигла своего апогея.
Убийство адмирала де Колиньи
Ситуация в городе была напряженной, и ею не замедлило воспользоваться семейство Гизов. Вместе с Екатериной Медичи они организовали заговор с целью убийства де Колиньи. Двадцать второго августа 1572 года адмирал проезжал мимо дома Гизов, он был ранен в руку выстрелом, произведенным прямо из окна. Попытка убийства на этот раз провалилась. Но католики не собирались отказываться от своих планов. Ночью 24 августа толпа разъяренных вооруженных людей ворвалась в дом, где и был зверски убит адмирал-гугенот Колиньи. Именно это преступление и положило начало событиям, прокатившимся по всей стране. Так началась кровавая ночь гугенотов.
Варфоломеевская ночь
Прибывшие на свадьбу в Париж сторонники Генриха Наваррского в ночь с 23-го на 24 августа 1572 года были жесточайшим образом перебиты. Эта дикая резня гугенотов во Франции унесла жизни около 3 тыс. человек.
А все началось с того, что Екатерина Медичи сумела убедить молодого короля в заговоре, организованном против него протестантами. Она говорила ему, что нужно уничтожить всех вельмож, которые причастны к этому. Король поддался уговорам матери. Сразу же последовал приказ о приведении в полную боевую готовность всей стражи, а также о закрытии городских ворот.
Как только стало известно об убийстве Колиньи, над Парижем прогремел набат. Он послужил для католиков сигналом к началу действий. Все выбежали на улицы с оружием, и началась ночь гугенотов. Толпы разъяренных горожан вламывались в дома и убивали всех, кто не хотел быть католиком. В пострадали не только протестанты. Должники убивали своих кредиторов, а кто хотел отомстить - приводили свой приговор в исполнение. Мужья, пользуясь моментом, избавлялись от надоевших им жен, а любовники - от мешающих им мужчин. Поводом для этого послужили гугеноты, Варфоломеевская ночь для которых стала последней в их жизни. Все то темное, что было спрятано глубоко в человеческих душах, вдруг вырвалось наружу и затянуло город кровавой пеленой.
Так как резня гугенотов в Париже произошла ночью накануне дня святого Варфоломея, это событие вошло в историю под названием Варфоломеевской ночи.
Вакханалия
С наступлением рассвета убийства не прекратились. Екатерина Медичи не ожидала такого развития событий. Она планировала уничтожить лишь самых активных гугенотских лидеров, но все пошло не так. В городе начались погромы и грабежи. Обычные добропорядочные жители гибли десятками сотен, и это уже не зависело от их вероисповедания. Все убийцы, воры и грабители вышли из своих притонов, почувствовав безнаказанность.
Власти в городе не было, поэтому вакханалия продолжалась в течение целой недели. Стражники наравне с преступниками грабили всех подряд. Исключением были лишь солдаты гвардии, которые оставались верны закону и королю, но для наведения порядка в городе их явно было недостаточно.
Последствия Варфоломеевской ночи
Волнения и беспорядки, происходящие в столице, вызвали цепную реакцию. Гугеноты и протестанты массово истреблялись не только в Париже, но и по всей территории Франции - в Бордо, Орлеане, Лионе, Руане и других городах.
Чтобы восстановить законность и навести в стране порядок, по приказу короля Франции Карла IX во все провинции и города был разослан документ. В нем говорилось, что убийство протестантских лидеров произошло с его согласия и якобы это помогло предотвратить некий антигосударственный заговор. Кроме того, было официально заявлено, что свобода вероисповедания не отменяется.
Многие гугеноты и протестанты, спасаясь от расправы, покинули территорию Франции, в результате чего их влияние в стране было ослаблено.
Женившись на Маргарите де Валуа, Генрих Наваррский остался в живых. Но чтобы сохранить жизнь, ему пришлось принять католицизм. Его примеру последовал и Генрих Конде.
За время бесчинств было убито не менее 5 тыс. человек. Но, по мнению историков, эта цифра во много раз больше, и составляет около 30 тыс. Надо сказать, что точное число погибших до сих пор остается неизвестным.
Война трех Генрихов
После резни гугенотов войны не прекратились. Они вспыхнули с еще большей силой, в результате чего западные и южные земли отделились от севера Франции. Там было создано новое союзное государство гугенотов, управлявшееся губернаторами из числа местной знати. Они-то больше всего и выиграли от такой «автономии».
К середине 70-х годов в противовес протестантам на севере Франции был организован союз, получивший название Католической лиги. Его главой стал Генрих Гиз. Эта Лига имела контроль над правительством, находящимся в Париже, и всячески препятствовала намерению короля Генриха III заключить перемирие с гугенотами.
В середине 80-х годов противостояние двух непримиримых религиозных партий опять обострилось. Вспыхнул новый конфликт между наследниками трона, названный Войной трех Генрихов (1585-1589), так как в ней принимали участие король Франции Генрих III (Валуа), Генрих Бурбон (Наваррский) и Генрих Гиз.
Причиной их ссоры послужило высказывание последнего о том, что его семья имеет больше прав на престол, чем остальные, так как ее родоначальником является сам Карл Великий. Дело в том, что Генрих III так и не обзавелся наследником, поэтому участники Лиги требовали от него признать Гиза официальным преемником престола. Дошло до того, что в 1588 году король начал стягивать все верные ему войска к столице. Их целью был арест Генриха Гиза и его сторонников. Об этом узнали лиговцы и организовали восстание в Париже против самого короля.
Генриху III пришлось бежать в Шартр. Там он задумал коварный план: пригласить Гиза якобы с целью примирения. Лидер Лиги прибыл к королю 22 декабря 1588 года, но был заколот солдатами. Узнав о таком коварстве, столица отказалась подчиняться Валуа и превратилась в город-республику. Ее примеру последовали и другие.
Король понял, что теряет страну, и тут же объявил Генриха Наваррского своим преемником. Заручившись взаимной поддержкой и заключив между собой договор, два короля со своими войсками пошли на Париж. Но Генрих III так и не вернулся в столицу - его убили 1 августа 1589 года. С его смертью прекратила свое существование. На престол взошел король Наварры, который стал новым правителем Франции - Генрихом IV. С его приходом к власти закончились жестокие войны между католиками и протестантами.
Сейчас на вопрос о том, кто такие гугеноты, во Франции могут просто ответить, что они являлись людьми другой веры, значительно отличающейся от католицизма. Протестанты отвергали поклонение мощам, иконам, осуждали выдачу церковных индульгенций. Такого отношения Папа римский и его духовенство не могли стерпеть, поэтому объявили гугенотов еретиками и пособниками сатаны. Начались гонения, которые и стали причиной столь разрушительных и кровопролитных войн, продлившихся долгие десятилетия.
В ночь на 24 августа 1572 года в столице Франции произошла резня, вошедшая в историю как «Варфоломеевская ночь».
Термин «Варфоломеевская ночь» давно используется как символ жестокой и кровавой расправы. Но зачастую те, кто его использует, мало что знают о том, что в действительности за ним стоит.
Христиане против Рима
В первой половине XVI века в западном христианстве начался раскол. Римская церковь, сконцентрировавшая в своих руках не только власть духовную, но и большое влияние в светских делах, стала вызывать недовольство у верующих. Раздражали прихожан огромные богатства, сосредоточенные в руках святых отцов и их, мягко говоря, не самый аскетичный образ жизни. Церковь обвиняли в том, что она отошла от принципов истинного христианства.
Так началась Реформация, породившая протестантизм - совокупность независимых церквей, церковных союзов и деноминаций, построенных на принципах, отличных от римских канонов.
Католическая церковь, стремясь отстоять свое исключительное положение, начала жесткую борьбу с протестантами. Европа вступила в эпоху религиозных войн, в той или иной степени затронувшую все ведущие государства Западной Европы.
Свадьба во имя мира
Во Франции противостояние католиков и протестантов - гугенотов вылилось в череду кровавых войн, растянувшуюся почти на сорок лет.
Эти войны разрушали и ослабляли государство, терявшее возможности отстаивать свои интересы на международной арене.
8 августа 1570 года был подписан Жерменский мирный договор, положивший конец третьей гугенотской войне.
Поставить точку во вражде двух религиозных лагерей должна была свадьба французской принцессы-католички Маргариты Валуа и лидера протестантов Генриха Наваррского.
На свадьбу 19-летней «королевы Марго» и 18-летнего Генриха в Париж съехалась вся элита Франции, как католики, так и протестанты. 18 августа 1572 года бракосочетание состоялось.
Представители умеренных сил ликовали - наконец-то в войне поставлена точка.
Католический заговор
Но католические радикалы были в ярости. В первую очередь это касалось Генриха I де Лоррена, 3-го герцога де Гиза. Дело в том, что среди тех, кто прибыл на торжества, был один из лидеров гугенотов адмирал Гаспар де Колиньи. Адмирал был заклятым врагом рода Гизов. Королева-мать Екатерина Медичи, мастерица по части заговоров, призвала герцога де Гиза отомстить адмиралу за погибшего отца, павшего в сражении с гугенотами.
Историки расходятся во мнениях, кто был более активным деятелем этого заговор - герцог или королева-мать. Как бы то ни было, 22 августа нанятый герцогом де Гизом киллер стрелял в де Колиньи, но лишь ранил его в руку.
Ситуация осложнилась - адмирал после заключения мира был включен в Королевский совет, и стал одним из ближайших советников короля Карла IX. Де Колиньи обратился к королю с призывом наказать тех, кто на него покушался.
Католики собрались на срочный совет. Историки расходятся во мнениях, кто именно был главным идеологом следующего решения, но в итоге сошлись на том, что если не удалось убить одного гугенота, то надо убить всех. Тем более, что они так удачно собрались в Париже из-за королевской свадьбы.
«Это ты адмирал?»
Что касается исполнителей, то их было более чем достаточно - народные массы Парижа состояли в основном из католиков. К неприязни к гугенотам в это время добавилось и раздражение роскошной свадьбой, в то время как парижане жили впроголодь.
Некоторые полагают, что изначально Екатерина Медичи, герцог де Гиз и король не планировали масштабной бойни. Планировалось прикончить де Колиньи, полтора десятка военачальников гугенотов, захватить в плен Генриха Наваррского и его двоюродного брата принца де Конде, и на этом остановиться.
Срочно оповестили католиков, привлеченных к заговору. Отличительным знаком, чтобы не перепутать своих с чужими, выбрали белую повязку на руке.
В ночь с 23 на 24 августа 1572 года, в канун дня святого Варфоломея, Карл IX отдал приказ собравшимся во дворце католикам «отсечь голову адмирала и людей из его свиты».
В три часа ночи на колокольне церкви Сен-Жермен-л’Оксеруа зазвучал набатный колокол. Для католиков это был сигнал к атаке.
Адмирал де Колиньи погиб одним из первых. В спальню к нему ворвался богемский наемник Карл Диановиц по прозвищу Бем. Застав де Колиньи в ночной сорочке, он грубо спросил: «Это ты адмирал?» Де Колиньи ответил: «Молодой человек, уважай мою старость». Бем проткнул его шпагой, а извлекая её, распорол лицо надвое. Тело убитого выбросили в окно.
Жертвы и спасители
Первоначально убийцы действительно действовали по плану, устраняя своих главных врагов. Но очень быстро ситуация вышла из-под контроля.
Распаленные религиозной истерией парижане стали убивать всех гугенотов, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей. Убийства сопровождались грабежами.
Чем дольше длилась бойня, тем неразборчивее становились убийцы. Под шумок можно было убить и соседа-католика, с которым был давний конфликт, ограбить понравившийся дом, вне зависимости от того, кто там живет.
Когда взошло солнце, глазам жителей Парижа предстало жуткое зрелище - улочки города были усеяны сотнями истерзанных трупов. Даже инициаторы расправы испытали ужас от содеянного.
Нельзя сказать, что в резне принимали участие все католики. Маргарита Валуа личным заступничеством спасла жизни мужу и еще нескольких гугенотам, нашедшим убежище у нее в спальне. Рядовые католики прятали гугенотов у себя дома - кто бескорыстно, а кто-то и за плату.
Убийства пошли на спад, но не прекратились, так что спустя три дня Карлу IX пришлось отправить войска, чтобы силой прекратить бесчинства. Расправы над гугенотами произошли и еще в нескольких городах Франции, куда дошли новости о парижских событиях.
Иван Грозный в ужасе
Точное число жертв Варфоломеевской ночи неизвестно. Считается, что оно находится в диапазоне от 5000 до 30 000 человек.
Этого оказалось вполне достаточно, чтобы объявить Варфоломеевскую ночь самой масштабной религиозной резней XVI века.
Даже русский царь Иван Грозный обратил на нее внимание. В письме императору Максимилиану II он писал: «А что, брат дражайшей, скорбиш о кроворозлитии, что учинилось у Францовского короля в его королевстве, несколко тысяч и до сущих младенцов избито; и о том крестьянским государем пригоже скорбети, что такое безчеловечество Француской король над толиком народом учинил и кровь толикую без ума пролил».
Несмотря на гибель главных вождей гугенотов, французские протестанты не сдались. Страну ждала новая череда религиозных войн, насколько кровавых, настолько и бессмысленных. А окончательно закрепление равноправия протестантов во Франции произошло лишь в XIX веке.
Варфоломеевская ночь или «резня в честь святого Варфоломея» (Massacre de la Saint-Barthélemy) началась в Париже ночью на 24 августа 1572 года накануне праздника Святого Варфоломея, продолжалась три дня. Убийцы не щадили даже младенцев.
«Ни пол, ни возраст не вызывали сострадания. То действительно была бойня. Улицы оказались завалены трупами, нагими и истерзанными, трупы плыли и по реке. Убийцы оставляли открытым левый рукав рубашки. Их паролем было: «Слава Господу и королю!»
- вспоминал свидетель событий.
Расправа над протестантами-гугенотами в Варфоломеевскую ночь была организована по воле королевы Екатерины Медичи, ее безвольный сын – король Карл IX не посмел ослушаться властной матери.
Печальный ангел церкви Сен-Жермен-л’Осеруа в Париже, из которой в три часа ночи прозвучал колокольный звон – сигнал к началу массовой расправы над гугенотами.
В схватках Варфоломеевской ночи гибли и католики, и гугеноты. Всеобщей суматохой пользовались городские бандиты, безнаказанно грабившие и убивавшие парижан независимо от их религиозных взглядов. Наводить порядок в Париже пришлось городской страже, которая «как всегда прибежала последней».
Накануне кровавой ночи лидеру гугенотов - адмиралу де Колиньи было предсказано, что его повесят. Могущественный вождь гугенотов, которому фактически поклонялась половина Франции, посмеялся над кудесником.
«Говорят, что Колиньи получил восемь дней назад вместе со своим зятем Телиньи предсказание астролога, который сказал, что его повесят, за что подвергся насмешкам, но адмирал сказал: «Посмотрите, есть знак, что предсказание истинное; по меньшей мере, я слышал накануне, что будет повешено мое чучело, такое, каким я был, в течение нескольких месяцев». Итак, астролог сказал правду, ибо его труп, протащенный по улицам и подвергавшийся глумлению до конца, был обезглавлен и повешен за ноги на виселице Монфокона, чтобы стать поживой для воронья.
Такой жалкий конец выпал тому, кто недавно был властителем половины Франции. На нем нашли медаль, на которой были выгравированы слова: «Либо полная победа, либо прочный мир, либо почетная смерть». Ни одному из этих желаний не суждено было сбыться» - записал придворный врач, ставший свидетелем кровавых событий.
Предполагают, что первоначально королева хотела избавиться только от лидера гугенотов – адмирала Гаспара де Колиньи и его соратников, но запланированное политическое убийство стихийно переросло в массовую резню.
По другой версии, массовые убийства тоже были спланированы. Королева решила навсегда пресечь претензии гугенотов во Франции. Варфоломеевская ночь началась спустя 10 дней после свадьбы дочери Екатерины - Марго с Генрихом Наваррским, гугенотом по вероисповеданию. На торжество съехалась вся знать гугенотов, никто не предполагал, что вскоре их ждет жестокая расправа.
Накануне дня Св. Варфоломея. Молодая дама-католичка пытается повязать своему любовнику-гугеноту белую повязку - опознавательный знак католиков. Он обнимает даму и отодвигает повязку.
Накануне Варфоломеевской ночи 22 августа на адмирала Колиньи произошло покушение. Екатерина Медичи и Карл прибыли к нему с визитом вежливости. Колиньи предупредил их, что если покушение повторится, он нанесет свой ответный удар королевской семье.
По письмам испанского посла:
«В указанный день, 22 августа, христианнейший король и его мать посещали адмирала, который сказал королю, что даже если он потеряет левую руку, у него останется правая рука для отмщения, а также 200 тысяч человек, готовых прийти ему на помощь, чтобы отплатить за нанесенное оскорбление: на что король ответил, что сам он, хотя и монарх, никогда не мог и не сможет поднять более 50 тысяч человек».
Посол описывает ход событий Варфоломеевской ночи. В полночь 23 августа король призвал своих приближенных и приказал убить Колиньи, он приказал «отсечь голову адмирала и людей из его свиты».
Церковь Сен-Жермен-л’Осеруа с башней, откуда по легенде был дан сигнал начала Варфоломеевской ночи (без ремонта в кадре никак)
В три часа ночи 24 августа прозвучал сигнал к началу «операции»:
«В воскресенье в день Святого Варфоломея в 3 часа утра пробил набат; все парижане начали убивать гугенотов в городе, ломая двери домов, населенных таковыми, и разграбляя все, что находили.
Сен-Жермен-л’Осеруа была построена в 12 веке на месте древнего капища, любимый храм Екатерины Медичи. За века церковь перестраивалась
«Король Карл, который был очень осторожен и всегда слушался королеву-мать, будучи ревностным католиком, понял в чем дело и сразу же принял решение присоединиться к королеве-матери, не перечить ее воле и прибегнуть к помощи католиков, спасаясь от гугенотов…» - пишет королева Марго о влиянии матери - Екатерины Медичи на своего безвольного брата – Карла.
Король Карл IX
Основной целью Варфоломеевской ночи было устранение Колиньи и его приближенных. Король лично дал распоряжения своим людям.
По воспоминаниям королевского врача:
«Всю ночь в Лувре держали совет. Стража была удвоена и, чтобы не насторожить адмирала, не дозволяли выходить никому, кроме тех, кто предъявлял особый пропуск короля.
Все дамы собрались в опочивальне королевы и, в неведении того, что готовилось, были полумертвы от страха. Наконец, когда приступили к исполнению, королева им сообщила, что изменники решились убить ее в ближайший вторник, ее, короля и весь двор, если только верить письмам, которые она получала. Дамы при такой вести оцепенели. Король не раздевался на ночь; но, вовсю хохоча, выслушивал мнения тех, кто составлял совет, то есть Гиза, Невера, Монпансье, Таванна, Реца, Бирага и Морвилье. Когда Морвилье, которого разбудили и который явился, весь встревоженный, почему король послал за ним в подобный час, услыхал из уст Его Величества предмет этого ночного совещания, он почувствовал, что сердце его охватил такой испуг, что перед тем, как сам король к нему обратился, он поник на своем месте, не в состоянии произнести хотя бы слово.
Когда ему стало несколько легче, Его Величество попросил его высказать свое мнение. «Государь, - ответил он, - это дело довольно серьезное и немаловажное, и оно может вновь возбудить гражданскую войну, более безжалостную, чем когда-либо». Затем, по мере того как король его расспрашивал, он указал ему на неминуемую опасность и закончил, после долгих колебаний и уверток, выводом, что если все, что ему сказали, - правда, надлежит исполнить волю короля и королевы и предать смерти гугенотов. И пока говорил, не мог удержать вздохов и слез.
Король послал без промедления за королем Наварры и принцем де Конде, и в этот неурочный час они явились в опочивальню короля, сопровождаемые людьми из своей свиты.
Когда последние, среди которых находились Монен и Пиль, пожелали войти, дорогу им преградили солдаты гвардии. Тогда король Наварры, оборотись к своим с удрученным лицом, сказал им: «Прощайте, друзья мои. Бог знает, увижу ли я Вас вновь!»
Башня церкви, с которой подали сигнал к началу массовых убийств
В тот же момент Гиз вышел из дворца и направился к капитану городского ополчения, чтобы отдать ему приказ вооружить две тысячи человек и окружить предместье Сен-Жермен, где обитало более пятнадцати сотен гугенотов, чтобы побоище началось одновременно на обоих берегах реки.
Невер, Монпансье и другие сеньоры немедля вооружились и вместе со своими людьми, частью пешими, частью конными, заняли различные позиции, которые были им предписаны, готовые действовать совместно.
Король и его братья не покидали Лувр.
Коссен, капитан гасконцев, немец Бем, бывший паж г-на де Гиза, Отфор, итальянцы Пьер Поль Тоссиньи и Петруччи с многочисленным отрядом явились к отелю адмирала, которого им велено было умертвить. Они взломали дверь и поднялись по лестнице. Наверху они натолкнулись на нечто вроде импровизированной баррикады, образованной из поспешно наваленных сундуков и скамей. Они проникли внутрь и столкнулись с восемью или девятью слугами, которых убили, и увидели адмирала, стоящего у изножия своей кровати, облаченного в платье, подбитое мехом.
Начала заниматься заря, и все вокруг было смутно видно. Они спросили его: «Это ты адмирал?» Он ответил, что да. Тогда они набросились на него и осыпали ударами. Бем выхватил шпагу и приготовился всадить ему в грудь. Но тот: «Ах, молодой солдат, - сказал он, - сжальтесь над моей старостью!» Тщетные слова! Одним ударом Бем свалил его с ног; ему в лицо разрядили два пистолета и оставили его простертым и безжизненным. Весь отель был разграблен.
Между тем кое-кто из этих людей вышел на балкон и сказал: «Он мертв!» Те, что были внизу, Гиз и другие, не хотели верить. Они потребовали, чтобы его выбросили к ним в окно, что и было сделано. Труп обобрали и, когда он был обнажен, разодрали в клочья…»
Амбициозный адмирал Гаспар де Колиньи погиб в Варфоломеевскую ночь
Испанский посол описывает убийство Колиньи немного иначе:
«Вышеназванные Гиз, д"Омаль и д"Ангулем напали на дом адмирала и вступили туда, предав смерти восемь швейцарцев принца Беарнского, которые охраняли дом и пытались его защищать. Они поднялись в покои хозяина и, в то время как он лежал на кровати, герцог де Гиз выстрелил из пистолета ему в голову; затем они схватили его и выбросили нагого из окна во двор его отеля, где он получил еще немало ударов шпагами и кинжалами. Когда его хотели выбросить из окна, он сказал: «О, сударь, сжальтесь над моей старостью!» Но ему не дали времени сказать больше
…Другие католические дворяне и придворные убили много дворян-гугенотов…
…В указанное воскресенье и последующий понедельник он видел, как волочили по улицам трупы адмирала, Ларошфуко, Телиньи, Брикемо, маркиза де Рье, Сен-Жоржа, Бовуара, Пиля и других; их бросили затем на телегу, и неизвестно, точно ли повесили адмирала, но прочих кинули в реку».
Тем временем в Париже продолжались массовые убийства, добрые католики не щадили иноверцев.
«…Были слышны крики: «Бей их, бей их!» Поднялся изрядный шум, и побоище все нарастало…
…Невер и Монпансье прочесывали город с отрядами пехотинцев и конных, следя, чтобы нападали только на гугенотов. Не щадили никого. Были обобраны их дома числом около четырех сотен, не считая наемных комнат и гостиниц. Пятнадцать сотен лиц было убито в один день и столько же в два последующих дня. Только и можно было встретить, что людей, которые бежали, и других, которые преследовали их, вопя: «Бей их, бей!» Были такие мужчины и женщины, которые, когда от них, приставив нож к горлу, требовали отречься ради спасения жизни, упорствовали, теряя, таким образом, душу вместе с жизнью…
Как только настал день, герцог Анжуйский сел на коня и поехал по городу и предместьям с восемью сотнями всадников, тысячью пехотинцев и четырьмя отборными отрядами, предназначенными для штурма домов, которые окажут сопротивление. Штурма не потребовалось. Застигнутые врасплох, гугеноты помышляли только о бегстве.
Среди криков нигде не раздавалось смеха. Победители не позволяли себе, как обычно, бурно выразить радость, настолько зрелище, которое предстало их глазам, было душераздирающим и жутким…
Лувр оставался заперт, все было погружено в ужас и безмолвие. Король не покидал своей опочивальни; он принял довольный вид, веселился и насмехался. Двор давно привели в порядок, и почти восстановилось спокойствие. Сегодня каждый стремится воспользоваться случаем, ища должности или милостей. Доныне никто не дозволил бы маркизу де Виллару занять положение адмирала. Король в испуге, и неясно, что он теперь повелит…»
Рядом с башней церкви и аркой - мэрия округа
Многие иностранцы других религиозных конфессий стали жертвами убийц. Гостям французской столицы пришлось платить немалые деньги за укрытие в домах парижан. Часто хозяева угрожали, что выдадут их убийцам как гугенотов, если они не заплатят.
Австрийский студент описал свой взгляд на кровавые события. Не щадили ни женщин, ни детей. Сердобольных горожан, которые пытались спасти гугенотских детей, тоже убивали как предателей:
«Гайцкофлер и многие из его соучеников жили и питались у священника Бланди, в очень хорошем доме. Бланди посоветовал им не выглядывать из окон, опасаясь банд, которые разгуливали по улицам. Сам он расположился перед входной дверью в облачении священника и четырехугольной шляпе; к тому же он пользовался уважением соседей. Не проходило и часу, чтобы новая толпа не являлась и не спрашивала, не затаились ли в доме гугенотские пташки. Бланди отвечал, что не давал приюта никаким пташкам, кроме студентов, но единственно - из Австрии да из Баварии; к тому же разве его все вокруг не знают? Разве он способен приютить под своей крышей дурного католика? И так он спроваживал всех. А взамен брал со своих пансионеров недурное количество крон, по праву выкупа, постоянно угрожая, что больше не станет никого охранять, если бесчинства не кончатся.
Пришлось поскрести на донышке, где не так уж много и осталось, и заплатить за пансион на три месяца вперед. Трое их сотрапезников, французские пикардийцы, отказались платить (возможно, у них не было требуемой суммы). Итак, они не осмеливались высунуться, ибо поставили бы под угрозу свою жизнь, и упросили Гайцкофлера и его друзей снабдить их дорожной одеждой, которую те привезли из Германии: при подобном переодевании перемена жилья не представляла бы собой такой опасности. И вот эти добрые пикардийцы оставили дом священника; их старые товарищи так и не узнали, куда они ушли, но один бедняк явился сказать Гайцкофлеру, что они в достаточно надежном месте, что от всего сердца благодарят и желали бы поскорее лично выразить свою признательность; наконец, они просят разрешения оставить пока у себя ту одежду, которую им уступили.
Убийства пошли на спад после королевского воззвания, правда, полностью не прекратились. Людей арестовывали на дому и уводили; это Гайцкофлер и его товарищи видели из окна, проделанного в крыше дома. Дом стоял на перекрестке трех улиц, населенных, преимущественно, книгопродавцами, у которых было сожжено книг на многие тысячи крон. Жена одного переплетчика, к которой прильнули двое ее детишек, молилась у себя дома по-французски; явился отряд и пожелал ее арестовать; так как она отказывалась оставить своих детей, ей дозволили наконец взять их за руки. Ближе к Сене им встретились другие погромщики; они завопили, что эта женщина архигугенотка, и вскоре ее бросили в воду, а следом - и ее детей. Между тем один человек, движимый состраданием, сел в лодку и спас два юных существа, вызвав крайнее неудовольствие одного своего родственника и ближайшего наследника, и затем был убит, так как жил богато.
Немцы не насчитали среди своих больше чем 8-10 жертв, которые, по неблагоразумию, слишком рано отважились выбраться в предместья. Двое из них собирались миновать подъемный мост у передних ворот, когда к ним пристал часовой, спросивший, добрые ли они католики. «Да, а почему бы и нет?» - ответил один из них в замешательстве. Часовой ответил: «Раз ты добрый католик (второй назвался каноником из Мюнстера), прочти "Сальве, регина"». Несчастный не справился, и часовой своей алебардой столкнул его в ров; вот на какой лад закончились те дни в предместье Сен-Жермен. Его спутник был уроженцем епископства Бамбергского; у него висела на шее прекрасная золотая цепь, ибо он полагал, что важный вид поможет ему уйти. Стражи тем не менее напали на него, он защищался вместе с двумя слугами, и все трое погибли. Узнав, что их жертва оставила прекрасных коней в немецкой гостинице «Железный Крест», недалеко от университета, убийцы поспешили туда, чтобы их забрать».
Другие города тоже охватила волна массовых религиозных убийств.
«В Руане было убито 10 или 12 сотен гугенотов; в Мо и в Орлеане от них избавились полностью. И когда г-н де Гомикур готовился в обратный путь, он спросил у королевы-матери ответа на свое поручение: она отвечала ему, что не знает никакого иного ответа, кроме того, который Иисус Христос дал ученикам, по Евангелию от Иоанна, и произнесла по-латыни: «Ite et nuntiate quo vidistis et audivistis; coeci vedent, claudi ambulant, leprosi mundantur» и т. д., и сказала ему, чтобы не забыл передать герцогу Альбе: «Beatus, qui поп fuerit in me scandalisatus», и что она всегда будет поддерживать добрые взаимные отношения с католическим государем»
Воспоминания королевы Марго о Варфоломеевской ночи:
Королева Марго, эпизод фильма с Изабель Аджани
«Было принято решение учинить побоище той же - на Святого Варфоломея - ночью. Сразу же приступили к осуществлению этого плана. Все ловушки были расставлены, зазвонили в набаты, каждый побежал в свой квартал, в соответствии с приказом, ко всем гугенотам и к адмиралу. Месье де Гиз направил к дому адмирала немецкого дворянина Бема, который, поднявшись к нему в комнату, проколол его кинжалом и выбросил через окно к ногам своего господина месье де Гиза.
Мне же обо всем этом ничего не говорили, но я видела всех за делами. Гугеноты были в отчаянии от этого поступка, а все де Гизы перешептывались, боясь, как бы те не захотели отомстить им как следует. И гугеноты и католики относились ко мне с подозрением: гугеноты - потому что я была католичкой, а католики - потому что я вышла замуж за короля Наваррского, который был гугенотом.
Мне ничего не говорили вплоть до вечера, когда в спальне у королевы-матери, отходившей ко сну, я сидела на сундуке рядом со своей сестрой принцессой Лотарингской, которая была очень грустна.
Королева-мать, разговаривая с кем-то, заметила меня и сказала, чтобы я отправлялась спать. Я присела в реверансе, а сестра взяла меня за руку, остановила и громко разрыдалась, говоря сквозь слезы: «Ради Бога, сестра, не ходите туда». Эти слова меня очень напугали. Королева-мать, заметив это, позвала сестру и сердито запретила что-либо рассказывать мне. Моя сестра возразила ей, что не понимает, ради чего приносить меня в жертву, отправляя туда. Несомненно, что, если гугеноты заподозрят что-нибудь неладное, они захотят выместить на мне всю свою злость. Королева-мать ответила, что Бог даст и со мной ничего плохого не случится, но как бы то ни было, нужно, чтобы я пошла спать, иначе они могут заподозрить неладное, что помешает осуществить план.
Марго спасает гугенота в Варфоломеевскую ночь
Я видела, что они спорили, но не слышала о чем. Королева-мать еще раз жестко приказала мне идти спать. Обливаясь слезами, сестра пожелала мне доброй ночи, не смея сказать ничего более, и я ушла, оцепенев от страха, с обреченным видом, не представляя себе, чего мне надо бояться. Оказавшись у себя, я обратилась с молитвой к Богу, прося его защитить меня, сама не зная от кого и от чего. Видя это, мой муж, который был уже в постели, сказал, чтобы я ложилась спать, что я и сделала. Вокруг его кровати стояло от 30 до 40 гугенотов, которых я еще не знала, так как прошло лишь несколько дней после нашей свадьбы. Всю ночь они только и делали, что обсуждали случившееся с адмиралом, решив на рассвете обратиться к королю и потребовать наказания месье де Гиза. В противном случае они угрожали, что расправятся с ним сами. Я же не могла спать, помня о слезах сестры, охваченная страхом, который они во мне вызвали, не зная, чего мне бояться. Так прошла ночь, и я не сомкнула глаз. На рассвете мой муж сказал, что хочет пойти поиграть в лапту в ожидании пробуждения короля Карла. Он решил сразу просить его о наказании. Он и все его приближенные вышли из моей комнаты. Я же, видя, что занимается рассвет, и считая, что опасность, о которой говорила сестра, миновала, сказала своей кормилице, чтобы она закрыла дверь и дала мне вволю поспать.
Часы на роковой башне, давшей сигнал
Через час, когда я еще спала, кто-то, стуча ногами и руками в дверь, закричал: «Наваррский! Наваррский!» Кормилица, думая, что это был мой муж, быстро побежала к двери и открыла ее. На пороге стоял дворянин по фамилии де Леран, раненный шпагой в локоть и алебардой в руку. Его преследовали четыре стрелка, которые вместе с ним вбежали в мою комнату. Стремясь защититься, он бросился на мою кровать и схватил меня. Я пыталась вырваться, но он крепко держал меня. Я совершенно не знала этого человека и не понимала его намерений - хочет ли он причинить мне зло или же стрелки были против него и против меня. Мы оба с ним были очень напуганы. Наконец, слава Богу, к нам прибыл месье де Нанси, капитан гвардии, который, видя, в каком я состоянии, и сострадая мне, не мог вместе с тем удержаться от смеха. Он очень рассердился на стрелков за их бестактность, приказал им выйти из моей комнаты и освободил меня из рук этого несчастного, который все еще держал меня. Я велела уложить его в моей комнате, перевязать и оказать ему помощь, пока он не почувствует себя хорошо.
В то время когда я меняла свою рубашку, так как вся была в крови, месье де Нанси рассказал, что произошло, заверяя меня, что мой муж был в комнате короля Карла и что с ним все в порядке. На меня набросили темное манто и капитан отвел меня в комнату моей сестры мадам Лотарингской, куда я вошла скорее мертвая от страха, чем живая.
Другие часы - астрологические
Сюда через прихожую, все двери которой были открыты, вбежал дворянин по фамилии Бурс, спасаясь от стрелков, преследовавших его. В трех шагах от меня его закололи алебардой. Я потеряла сознание и упала на руки месье де Нанси. Очнувшись, я вошла в маленькую комнату, где спала моя сестра. В это время месье де Мьоссан, первый дворянин из окружения моего мужа, и Арманьяк, первый слуга моего мужа, пришли ко мне и стали умолять спасти им жизнь. Я поспешила к королю Карлу и королеве-матери и бросилась им в ноги, прося их об этом. Они обещали выполнить мою просьбу…»
События Варфоломеевской ночи осудил даже Иван Грозный, который сам никогда не церемонился с врагами. Из письма царя императору Максимилиану II: «А что, брат дражайшей, скорбиш о кроворозлитии, что учинилось у Францовского короля в его королевстве, несколко тысяч и до сущих младенцов избито; и о том крестьянским государем пригоже скорбети, что такое безчеловечество Француской король над толиком народом учинил и кровь толикую без ума пролил».
Только король Португалии выразил свои поздравления Карлу IX после кровавых событий:
«Величайшему, могущественнейшему и христианнейшему государю Дону Карлу, королю Франции, брату и кузену, я, Дон Себастьян, милостью Божьей король Португалии и Альгарве, от одного моря до другого в Африке, сеньор Гвинеи и завоеваний, мореплавания и торговли в Эфиопии, Аравии, Персии и Индии, посылаю большой привет, как тому, кого я весьма люблю и уважаю.
Все похвалы, которые я мог бы Вам вознести, вызваны Вашими великими заслугами в деле исполнения священной и почетной обязанности, которую Вы взяли [на себя], и направленной против лютеран, врагов нашей святой веры и противников Вашей короны; ибо вера не дала забыть многие проявления родственной любви и дружбы, которые были между нами, и через Вас повелела сохранять нашу связь во всех случаях, когда это требуется. Мы видим, как много Вы уже сделали, как много и ныне делаете, и то, что ежедневно воплощаете в служении Господу нашему - сохранение веры и Ваших королевств, искоренение из них ересей. Все это - долг и репутация Ваша. Я весьма счастлив иметь такого короля и брата, который уже носит имя христианнейшего, и мог бы заново заслужить его ныне для себя и всех королей, своих преемников.
Вот почему кроме поздравлений, которые Вам передаст Жоан Гомеш да Сильва из моего совета, который состоит при Вашем дворе, мне кажется, что мы сможем объединить наши усилия в этом деле, столь должном для нас обоих, посредством нового посла, которого ныне я к этому приставляю; каковой - дон Диониш Далемкастро, старший командор Ордена Господа нашего Иисуса Христа, мой весьма возлюбленный племянник, которого я Вам направляю, человек, которому по его качествам я весьма доверяю и которому прошу Вас оказать полное и сердечное доверие во всем, что надо мне Вам сказать, высочайший, могущественнейший, христианнейший государь, брат и кузен, да хранит Господь наш Вашу королевскую корону и королевство под своей святой защитой».
Король Карл утверждал, что не ожидал такого кровопролития. «Даже мой берет ни о чем не знал» - говорил король.
По другой версии хронистов, король одобрил массовые расправы.
«Эта бойня предстала перед глазами короля, который взирал на нее из Лувра с большой радостью. Несколько дней спустя он лично пошел взглянуть на виселицу на Монфоконе и на труп Колиньи, который был повешен за ноги, и когда некоторые из его свиты прикинулись, что не могут приблизиться по причине зловония трупа, «Запах мертвого врага, - сказал он, - сладок и приятен».
Арест гугенотки
«В означенный день христианнейший король, облаченный в свои королевские одежды, явился во дворец и объявил парламенту, что мир, который он заключил с гугенотами, он вынужден был заключить по той причине, что его народ был измучен и разорен, но что в настоящее время, когда Бог даровал ему победу над его врагами, он провозглашает недействительным и ничего не значащим эдикт, который был издан в ознаменование указанного мира, и что он желает, дабы соблюдали тот, который был опубликован прежде и согласно которому никакая иная вера, кроме католической, апостольской и римской, не может исповедоваться в его королевстве».
Благодаря Варфоломеевкой расправе Екатерина Медичи снискала особую любовь подданных. Всего добрые католики награбили около полтора миллиона золотых.
Екатерина Медичи
«…Трагедия продолжалась целых три дня со всплесками необузданной ярости. Едва ли и теперь город успокоился. Награблена огромная добыча: ее оценивают в полтора миллиона золотых экю. Более четырехсот дворян, самых храбрых и лучших военачальников своей партии, погибли. Невероятно большое число их явилось, отлично обеспеченное одеждой, драгоценностями и деньгами, чтобы не ударить в грязь лицом на свадьбе короля Наваррского. Население обогатилось за их счет».
"Утром, у входа в Лувр"
«Жители Парижа довольны; они чувствуют, что утешились: вчера они ненавидели королеву, сегодня славят ее, объявляя матерью страны и хранительницей христианской веры». - писал современник событий.
Всего на благо королевства погибло около 30 тысяч человек. Через два года после кровавых событий король Карл IX умер на руках Екатерины Медичи. Предположительно, он был отравлен. Королева передала отравленную книгу своему врагу Генриху Наваррскому. Не догадываясь о яде, Генрих дал почитать книгу "кузену Карлу"... Так королева невольно убила родного сына.
Герб на любимой церкви Екатерины Медичи. По гербам у нас спец
Термин «Варфоломеевская ночь» давно используется как символ жестокой и кровавой расправы. Но зачастую те, кто его использует, мало что знают о том, что в действительности за ним стоит.
Христиане против Рима
В первой половине XVI века в западном христианстве начался раскол. Римская церковь, сконцентрировавшая в своих руках не только власть духовную, но и большое влияние в светских делах, стала вызывать недовольство у верующих. Раздражали прихожан огромные богатства, сосредоточенные в руках святых отцов и их, мягко говоря, не самый аскетичный образ жизни. Церковь обвиняли в том, что она отошла от принципов истинного христианства.
Так началась Реформация, породившая протестантизм — совокупность независимых церквей, церковных союзов и деноминаций, построенных на принципах, отличных от римских канонов.
Католическая церковь, стремясь отстоять свое исключительное положение, начала жесткую борьбу с протестантами. Европа вступила в эпоху религиозных войн, в той или иной степени затронувшую все ведущие государства Западной Европы.
Генрих Наваррский и Маргарита Валуа. Репродукция
Свадьба во имя мира
Во Франции противостояние католиков и протестантов — гугенотов вылилось в череду кровавых войн, растянувшуюся почти на сорок лет.
Эти войны разрушали и ослабляли государство, терявшее возможности отстаивать свои интересы на международной арене.
8 августа 1570 года был подписан Жерменский мирный договор, положивший конец третьей гугенотской войне.
Поставить точку во вражде двух религиозных лагерей должна была свадьба французскойпринцессы-католички Маргариты Валуа и лидера протестантов Генриха Наваррского .
На свадьбу 19-летней «королевы Марго» и 18-летнего Генриха в Париж съехалась вся элита Франции, как католики, так и протестанты. 18 августа 1572 года бракосочетание состоялось.
Представители умеренных сил ликовали — наконец-то в войне поставлена точка.
Католический заговор
Но католические радикалы были в ярости. В первую очередь это касалось Генриха I де Лоррена, 3-го герцога де Гиза . Дело в том, что среди тех, кто прибыл на торжества, был один из лидеров гугенотов адмирал Гаспар де Колиньи. Адмирал был заклятым врагом рода Гизов. Королева-мать Екатерина Медичи , мастерица по части заговоров, призвала герцога де Гиза отомстить адмиралу за погибшего отца, павшего в сражении с гугенотами.
Историки расходятся во мнениях, кто был более активным деятелем этого заговор — герцог или королева-мать. Как бы то ни было, 22 августа нанятый герцогом де Гизом киллер стрелял в де Колиньи, но лишь ранил его в руку.
Фрагмент картины Франсуа Дюбуа: Екатерина Медичи смотрит на тела. Репродукция
Ситуация осложнилась — адмирал после заключения мира был включен в Королевский совет, и стал одним из ближайших советников короля Карла IX. Де Колиньи обратился к королю с призывом наказать тех, кто на него покушался.
Католики собрались на срочный совет. Историки расходятся во мнениях, кто именно был главным идеологом следующего решения, но в итоге сошлись на том, что если не удалось убить одного гугенота, то надо убить всех. Тем более, что они так удачно собрались в Париже из-за королевской свадьбы.
«Это ты адмирал?»
Что касается исполнителей, то их было более чем достаточно — народные массы Парижа состояли в основном из католиков. К неприязни к гугенотам в это время добавилось и раздражение роскошной свадьбой, в то время как парижане жили впроголодь.
Некоторые полагают, что изначально Екатерина Медичи, герцог де Гиз и король не планировали масштабной бойни. Планировалось прикончить де Колиньи, полтора десятка военачальников гугенотов, захватить в плен Генриха Наваррского и его двоюродного брата принца де Конде , и на этом остановиться.
Срочно оповестили католиков, привлеченных к заговору. Отличительным знаком, чтобы не перепутать своих с чужими, выбрали белую повязку на руке.
В ночь с 23 на 24 августа 1572 года, в канун дня святого Варфоломея, Карл IX отдал приказ собравшимся во дворце католикам «отсечь голову адмирала и людей из его свиты».
В три часа ночи на колокольне церкви Сен-Жермен-л’Оксеруа зазвучал набатный колокол. Для католиков это был сигнал к атаке.
Адмирал де Колиньи погиб одним из первых. В спальню к нему ворвался богемский наемник Карл Диановиц по прозвищу Бем . Застав де Колиньи в ночной сорочке, он грубо спросил: «Это ты адмирал?» Де Колиньи ответил: «Молодой человек, уважай мою старость». Бем проткнул его шпагой, а извлекая её, распорол лицо надвое. Тело убитого выбросили в окно.
Жертвы и спасители
Первоначально убийцы действительно действовали по плану, устраняя своих главных врагов. Но очень быстро ситуация вышла из-под контроля.
Распаленные религиозной истерией парижане стали убивать всех гугенотов, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей. Убийства сопровождались грабежами.
Чем дольше длилась бойня, тем неразборчивее становились убийцы. Под шумок можно было убить и соседа-католика, с которым был давний конфликт, ограбить понравившийся дом, вне зависимости от того, кто там живет.
Когда взошло солнце, глазам жителей Парижа предстало жуткое зрелище — улочки города были усеяны сотнями истерзанных трупов. Даже инициаторы расправы испытали ужас от содеянного.
Нельзя сказать, что в резне принимали участие все католики. Маргарита Валуа личным заступничеством спасла жизни мужу и еще нескольких гугенотам, нашедшим убежище у нее в спальне. Рядовые католики прятали гугенотов у себя дома — кто бескорыстно, а кто-то и за плату.
Убийства пошли на спад, но не прекратились, так что спустя три дня Карлу IX пришлось отправить войска, чтобы силой прекратить бесчинства. Расправы над гугенотами произошли и еще в нескольких городах Франции, куда дошли новости о парижских событиях.
Иван Грозный в ужасе
Точное число жертв Варфоломеевской ночи неизвестно. Считается, что оно находится в диапазоне от 5000 до 30 000 человек.
Этого оказалось вполне достаточно, чтобы объявить Варфоломеевскую ночь самой масштабной религиозной резней XVI века.
Даже русский царь Иван Грозный обратил на нее внимание. В письме императору Максимилиану II он писал: «А что, брат дражайшей, скорбиш о кроворозлитии, что учинилось у Францовского короля в его королевстве, несколко тысяч и до сущих младенцов избито; и о том крестьянским государем пригоже скорбети, что такое безчеловечество Француской король над толиком народом учинил и кровь толикую без ума пролил».
Несмотря на гибель главных вождей гугенотов, французские протестанты не сдались. Страну ждала новая череда религиозных войн, насколько кровавых, настолько и бессмысленных. А окончательно закрепление равноправия протестантов во Франции произошло лишь в XIX веке.
